круг, а когда стихли голоса, я увидела князя Казимира, поднимавшегося по ступеням наверх. За ним следом, опустив голову, шла юная княжна.

— Пошли отсюда, — Роланд дернул меня на себя.

— Они что…забьют ее до смерти? — мои глаза расширились от ужаса.

— Может и так, но тебе это видеть не обязательно! — он притянул меня к себе, но я, уперев ладони в широкую мужскую грудь, с силой оттолкнула от себя Роланда.

— Как же так? — произнесла с надрывом. — На глазах у всех…

— Девка из-за ее подлости едва не умерла, — прошептал в ответ ведьмак, — ты жалеешь старую каргу?

— Нет, — неловко качнула головой и на миг призадумалась. Жалела ли я сейчас Варвару? Скорее всего нет…или да?

— Князь и слушать тебя не станет, даже если ты и сможешь пробраться к нему через эту толпу! — сказал Роланд. — Не советую это делать.

— Но он может послушать тебя, — предположила тихо.

— Даже не думай, — мужчина чуть качнул головой, — мы уходим! Зря я послушал тебя. Надо было сразу же возвращаться в таверну.

Не удержавшись, снова посмотрела на помост. Варвара подняла голову. Ее взгляд скользнул по перешептывающимся лицам горожан. Рядом с мужчиной, державшим хлыст, стоял князь: угрюмый, мрачный, холодный, как лед на реке в самую студеную зиму. Юная княжна, видимо, тоже не могла перенести зрелище растрепанной, связанной тетки и спряталась за спину отца. Она цеплялась за руку князя и что-то тихо говорила ему, отчего лицо Казимира становилось все мрачнее и мрачнее. И вдруг я поняла, что не уйду, пока не услышу приговор. Вряд ли мне конечно станет от этого легче, но я должна знать.

— Мы остаемся, — решительно сказала Роланду и замерла, заметив, что князь поднял руки, призывая подданных к тишине. Почти сразу же стих гомон и вскоре зычный голос Казимира поднялся над толпой горожан.

— Я благодарю всех, кто оставил свои дела и заботы и пришел на мой зов, — произнес князь. Голос у него был зычный, сильный. Он поднимался над толпой, доносился до самых крайних рядов. — Сегодня на площади вам предстоит стать свидетелями не княжьей милости, а гнева княжьего. — Князь выразительно посмотрел на Варвару. Старая женщина дернулась в путах, словно пытаясь вырваться, но лишь напрасно потратила время. Обессилев, она обмякла, и ее голова упала на грудь. Длинные волосы свесились вниз, скрыв лицо.

Казимир протянул руку и, схватив родственницу за густые седые пряди, запрокинул ее голову так, чтобы всем присутствующим стало видно, кто именно привязан у столба.

— Госпожа Варвара Пяст совершила преступление против своей семьи, против моего рода. Пошла на поводу у собственной алчности и злобы, — произнес князь, — и я хочу, чтобы вы все видели, что княжеская справедливость касается всех, кто преступил законы одинаково, как для простого крестьянина, так и… — он сделал паузу, — так и для моей родни.

Он снова замолчал и обвел взглядом толпу.

— Госпожа Варвара Пяст, урожденная княгиня Лихновская, моя свояченица, сестра моей покойной жены, приговаривается…

— Отец, — крикнула княжна и со всей силы потянула на себя руку Казимира.

Он замер, а затем смерил ее недовольным взглядом.

— Я умоляю тебя, прошу! — проговорила девушка. Мне даже показалось, что в опустившейся зловещей тишине слышу каждый стук ее сердца, каждый рваный вздох, грозящий перейти в горестные рыдания.

Несколько минут отец и дочь просто смотрели друг на друга, а затем он вздохнул. Что-то погасло в глазах князя, ушло безвозвратно. Ярость? Боль? Или это был гнев и жажда мести?

Так или иначе, но княжне удалось умилостивить отца. Думается мне, ее должны были забить плетями насмерть. Но Есеслава сохранила жизнь той, которая так гадко поступила с ней.

Возможно, зря.

— Хорошо. Пусть будет так, — сказал Казимир и снова устремил свой взгляд в толпу, после чего озвучил приговор. Голос его надтреснул, прозвучал уже не так ярко. Не так гордо.

Роланд подхватил меня за талию, почти поднял над землей и, прижав к себе, вынес из толпы, продираясь через застывшие в предвкушении расправы фигуры. Когда воздух разрезал свист плети и Варвара закричала в первый раз, я уткнулась в плечо мужчины, и, сама того не понимая, обхватила его шею своими руками, прижалась тесно-тесно, вдыхая запах мужчины.

А спустя несколько минут мы покинули площадь.

Сидя в таверне, я пила вино. Роланд расположился напротив пристально глядя на мое лицо. Его брови были сдвинуты, выражая недовольство, а руки переплетены на груди.

- Пей, — велел он и кивком указал на кружку в моих руках.

— Я вот думаю о Есеславе, — проговорила тихо. В связи с тем, что сейчас происходило на главной площади города, зал в таверне Бруша был пуст, и мы с Роландом оказались едва ли не единственными его посетителями. Сам хозяин возился у прилавка и не обращал на нас никакого внимания. Мне было интересно, почему Бруш не пошел вместе со всеми на площадь, но спросить не решилась. В ушах все еще звучал свист плетки и крики старой панны Пяст, от которых по спине пробегала дрожь. Будто это не ее, а меня сейчас бьют там, на виду у всего города.

— А что думать, — усмехнулся Роланд, отвечая на мой вопрос, — добрая она и глупая.

— Почему? — удивилась я. — Потому что простила тетку?

— Потому что просила за нее. Варвара вернется в свое имение и затаит злобу. Князь хотел, чтобы ее забили плетьми насмерть и был прав, а так, боюсь у Казимира и его дочери еще будут проблемы из-за этой карги. Она хуже чудовища.

Я вздохнула.

— Ты пей, пей, — он расплел руки и обновил мою кружку, плеснув туда вина, — тебе надо расслабиться. Не думал, что живя с Зофией ты осталась такой сердобольной, хотя… — он хмыкнул, — первая встреча многое о тебе рассказала.

— Что именно? — спросила и снова пригубила вина, сделав большой глоток.

— После расскажу! — ответил мужчина.

Я опустила взгляд на Мрака, разлегшегося под столом у наших ног. Пес, казалось, дремал, но это только на первый взгляд. Он, как и его хозяин, следил за мной.

— Лучше расскажи, что произошло в Круге? — сменил тему Роланд.

— В Круге, — повторила слова мужчины. События, произошедшие на площади почти полностью вытеснили собственные переживания и огорчения по поводу моей несбывшейся мечты. Передавать слова Агнешки мне по-прежнему не хотелось. Я промолчала, а Роланд, со свойственной ему тактичностью, больше с расспросами не приставал. Понял, что мне неприятно обсуждать эту тему.

Сделав еще один глоток резко поднялась из-за стола. Но едва сделала это, как зал поплыл перед глазами. Роланд дернулся в мою сторону и, спустя секунду,