Всеволод прям на бегу подхватил горящую головню из костра, схватил штандарт князя на въезде в лагерь и поскакал помогать бегущим, крикнув слугам, чтоб они спасались сами. Служанки так и встали в растерянности посреди лагеря, кто с ведром воды, кто с тушкой зверя или бадьёй с овощами.

Мертвецы боялись пламени и не бежали в обычном своём остервенении на всадника с огнём. Они подходили осторожно и завороженно смотрели на горящий штандарт на конце импровизированного факела. Когда Всеволод тыкал этим в их лицо, они отшатывались и падали назад, завывая от страха, как звери. Пользуясь моментом конь Всеволода втаптывал мертвецов в землю. Они продолжали двигаться, но ни ходить, ни стоять уже не могли.

Другие всадники, кто последовал примеру Всеволода и помогали бежать своим, также подражая старому воину, оборачивали тряпками мечи, поджигали сумки и зажигали от факела Всеволода пучки оперений стрел. Этим они били мертвяков, которые преследовали спасшихся бегством воинов.

Мимо Всеволода пробежал Олег, нагой до пояса, с развивавшейся за ним разорванной рубахой. Пешего воина уже практически настиг мертвец, размахивающий сломанным клинком, но Всеволод был быстрее, и сбитая на землю нежить сразу была затоптана копытами.

Выживших пробегало все меньше, а нежити становилось всё больше. В некоторых местах поле от свалившейся с меча тряпки или от догорающей сумки стало заниматься огнём. Иссохший за лето бурьян легко подхватывал пламя. Мертвецы, бежавшие за выжившими в лес, резко останавливались перед огнём и аккуратно его обходили по большому кругу. Только после того, как они отходили на значительное расстояние от пламени, они продолжали свой бег. Всеволод видел это и всегда помнил рассказы своей двоюродной прабабки, что "дикие мертвецы" боятся огня.

К лесу приближалась волна немертвых. Это уже были не одиночные разлагающиеся охваченные жаждой погони мертвецы. Это была волна нежити, которая уже расправилась с армией и теперь просто затаптывала всех, кто попадался ей на пути.

— Поджечь траву! — крикнул Всеволод. И, свесившись с лошади, он позволял языкам пламени с догорающего штандарта перекидываться на сухой бурьян. Всеволод скакал вдоль леса, отделяя огнем убежавших от немертвой орды.

В поле оставались те, кто не успел вбежать в лес, но и ещё не был пойман мертвяками. Всеволод искренне надеялся, что они пройдут через огонь невредимыми. Но возможности и времени спасти и тех, кто укрылся в лесу, и тех, кто ещё не спасся с поля, уже не было.

Довершив своё дело, Всеволод поскакал в лес за своими товарищами, бросив головешку в куст под дубом на кромке леса. Очень скоро полыхать стала не только трава, но и деревья. На этот раз уже нежити пришлось спасаться бегством.

Под свои знамена бегущую нежить собирали те из них, кто понимали, что происходит и видели ясно своего врага. Заключивших сделку с вороном было немного, но их было достаточно, чтобы организовать армию. Ветер Проклятых Королей довольно шелестел над погребшими их века назад дюнами.

***

Стоянка Хана уже вовсю собирала пожитки. Кричали женщины, плакали дети. Кочевники были напуганы нежданным поражением.

Уткнувшись в гриву своего скакуна, Салман въехал на утоптанную площадку перед шатром. Его ранили в бок, когда он спасался бегством, как и остальные конники. Один из пехотинцев ткнул его копьём, и, хоть удар был и несильный, а рана неглубокая, удача отвернулась от Хана и кровь промочила его штаны и хлюпала в правом ботинке.

Две его жены стянули Салмана с коня. Тот бредил и говорил о том, что на них восстала немертвая армия и надо уходить быстро, бросать все. Старшая жена покачала головой и распорядилась младшей и рабыням, чтоб приложили травы к ране и подготовили телегу, для перевозки мужа.

Хоть Салман и был в бреду, его приказания выполнили так точно, как только могли. Всё, что невозможно было собрать быстро оставили на расхищение мародёрам, которые тут же нашлись среди своих же сродников. Налегке, имея только телегу, нагруженную едой и одеждой, на которую положили Салмана, его две жены выехали из стана.

Когда стоянка скрылась во тьме за спиной, с её стороны послышались пронзительные крики и затем звон мечей.

— Они идут… — заворочался Салман.

Старшая жена лишь прикрикнула на лошадь, и та пошла быстрее.

Анна в точности передала слова Карги в деревню. С самого утра все женщины собирали свои нехитрые пожитки, чтобы идти в лес. Если бы во дворах остались мужчины, то скорее всего многие не тронулись бы с места. Но женщины слишком верили словам Карги, чьи тёмные предсказания ещё ни разу их не подводили, а старики слишком уважали того, кто много старше их.

Деревня пришла, как и потребовала Карга, в полдень. На опушке ведунья ждала их с тремя странно выглядевшими женщинами и бледным мужчиной с перебинтованной рукой.

— Соплеменники! — начала Карга. — Настали тяжёлые времена. Скоро здесь будет враг, страшнее которого вы ещё не видели. Он предаст смерти каждого, кто встанет у него на пути. Он придёт раньше холодов, и вы должны будете скрываться в лесах до первых морозов, а выйти только с ними. Враг этот — немертвые. Когда станет слишком холодно, те мертвецы, на ком останется хоть чуть-чуть мяса, оцепенеют и тогда их легко будет сжечь.

— А как же наши припасы, что остались на гумне и в погребах? — крикнул, кто-то из толпы. И собрание крестьян зашумело.

Карга присвистнула и из её избушки вышел огромный, как скала медведь. Его рост, когда он встал на задние лапы, был не меньше шести локтей, и вся опушка сразу затихла. Медведь имел на кожи алые проплешины в виде магических знаков, как будто его жгли в тех местах калёным железом.

— Этот господин, — крикнула Карга. — Придёт в деревню, и искупит перед всеми вами вину тем, что будет охранять ваши припасы от незваных живых расхитителей. Тех, кто придёт с чистым сердцем и будет спасаться от врага, он проводит к вам, а уйдёт он вместе с мёртвыми, которые ваших припасов не тронут.

В толпе крестьян снова начался гомон. Но никто уже Карге возражать не отважился.

— Коли так, тогда пойдёмте, — скомандовала Карга. — Нам надо пересечь чащу до захода солнца.

Ганс и остальные также пошли за Каргой в лес, оставив коней на попечении её нового магического питомца. Ведунья попросила их сопроводить её до "спокойного места". Хоть Ганс и хотел возразить, что "спокойного места" в этом мире не существует, но не отважился.

***

В полной тишине беженцы шли через чащу леса, которая, кажется, никогда не видела прямых солнечных лучей. Олетте казалось, что это сам лес расступается перед Каргой. Она сомневалась, что они смогли бы пройти также легко и быстро, как это делала ведунья. Не слышно было ни птиц, ни животных. Величественные древние сосны в полном безмолвии отмеряли в этих местах свою вечность.

Уже вечерело, когда навстречу им вышел кот. Это был необычный дикий обитатель здешних мест. Он был огромен, величиной с большую собаку. Кот был очень пушист, его серая шесть торчала во все стороны, а зелёные глаза светились скрытой угрозой.