пустота таких строк, их бессмысленные отступления делают ошеломляющее качество моих отношений с ним очень ясным для меня. Я помню, как много лет назад, после того как я обнаружила Джеффа, брошенного в одиночестве в доме на Бат-роуд, я фактически передал его Шери, отчаянно разыскивая своего другого сына, делая звонок за звонком в отчаянной попытке найти Дэйва, в то время как Джефф все это время оставался только в нескольких милях от меня, в пределах моей физической досягаемости, но гораздо более потерянный, чем Дейв, гораздо более обделенный и в самом глубоком смысле, как я понял, гораздо больше похож на меня, чем я мог себе тогда представить.

Ближе к середине августа мы с Шери навестили Джеффа в «Колумбии». К тому времени он уже несколько месяцев принимал Прозак, и его настроение значительно улучшилось. Хотя он еще не попал в общую зону, он уже не был полностью изолирован. Он был гораздо более оживлен в своей беседе, гораздо более увлечен. Он говорил о возможности устроиться на работу в тюрьму. Он упомянул несколько потенциальных рабочих мест и, казалось, больше всего интересовался теми, которые были связаны с тюремной типографией. Анонимный благотворитель перевел сто тридцать долларов на его тюремный счет, и на эти деньги он заказал тринадцать книг, все они имели отношение к спору о сотворении мира и эволюции. Его поражало, что научная теория, которая воспринималась как неоспоримый научный факт на протяжении всех лет его обучения, может основываться на сомнительных предположениях. Казалось, его восхищало, что столь тщательно принятая идея может быть подвергнута сомнению, что ничто не стоит на действительно твердой почве.

Мы с Шери навещали его утром. А потом отправились на ярмарку штата Висконсин, которая проводилась в Вест-Эллисе. Был яркий, солнечный день, и когда мы с Шери прогуливались по ярмарочной площади, мы почувствовали, что в конце туннеля может появиться свет, когда дело дойдет до Джеффа. На вид он был в хорошей форме, как физически, так и морально. Мы могли, по крайней мере, надеяться, что он учится приспосабливаться к тюремной жизни и что он собирается извлечь из нее максимум пользы. Учитывая все это, казалось возможным, что в течение нескольких драгоценных минут мы сможем насладиться непринужденной атмосферой ярмарки.

В какой-то момент мы остановились, чтобы перекусить. Я подошел к киоску и купил две итальянские сосиски и лимонад. Там была плотная толпа, и мы оба нашли что-то утешительное в открытости ситуации, в море лиц, таких же, как и все остальные, приятных, довольных, полностью анонимных. Но, внезапно, когда мы направлялись к свободному столику, какая-то блондинка схватила Шери за руку.

– Присядьте с нами, – сказала она. – Я знаю, кто вы.

В сентябре я получил официальный список всех вещей, которые были собраны из квартиры Джеффа. На шестидесяти девяти отдельных листах, озаглавленных «ПОЛИЦЕЙСКАЯ ОПИСЬ», перечислялись остатки жизни моего сына.

Там были видео, которые он смотрел. Среди них были и безобидные, такие как «Бегущий по лезвию бритвы» и «Звездные войны», были ужастики вроде «Восставшего из ада II» и «Изгоняющего дьявола III», что наводило на мрачные размышления и наконец просто порнография в декадентском стиле – «Твердые мужики II», «Жесткий рок» и «Тропическая жара».

Там были вещи, которые он читал, все порнографического содержания, за исключением четырех книг по уходу за рыбами.

Там была музыка, которую он слушал, «Мотли Крю» и «Истерия» Дефа Леппарда.

Там были пищевые добавки для укрепления здоровья, неуместно сочетающиеся с совершенно нездоровыми чипсами.

Были вещи, которые помогли его уничтожить: бутылки рома и банки пива, неразборчивая коллекция алкоголика.

Там были химикаты, которые он использовал для уборки. Были химикаты, которые он использовал для консервирования: формальдегид и ацетон. И, конечно, химикаты, которые он использовал для убийства: хлороформ, эфир и хальцион, а также для разрушения плоти недавно умерших, Сойлекс, шесть коробок. Были даже химикаты, которые он использовал, заметая следы содеянного: сорбент запаха, тоже шесть коробок.

Там были совершенно нейтральные вещи, внезапно ставшие зловещими: три вилки с черными ручками, два мясницких ножа, пара химически стойких перчаток, ручная пила с пятью съемными лезвиями и дрель диаметром три четверти дюйма.

Были обычные вещи, внезапно превратившиеся в невыразимо извращенные: соус барбекю и кухонный молоток для мяса.

Там было несколько вещей, которые он использовал, чтобы украсить свою жизнь: декоративная коряга, искусственные павлиньи перья и освещенный аквариум.

Там были символы современного мира: компьютер и руководство по программированию, руководство по изучению DOS, сине-белая крышка коробки для ноутбука. А еще там были артефакты из древнего мира: два пластиковых грифона и курильница для благовоний.

Там были вещи, которые он использовал для поддержания жизни: коробка с кормом для рыб. И вещи, которые он использовал, чтобы забрать ее: пара никелированных наручников.

Там были, наконец, неизбежные остатки ужасного ущерба, который он нанес, каждый предмет мрачно перечислялся в том же ужасном инвентаре:

1 подушка белая с голубыми цветами и пятном крови

1 подушка с чехлом черная и подушка с пятном крови

1 простыня черного цвета с пятном крови

1 чехол для матраса белый с пятном крови

1 наволочка черная с пятном крови

1 матрас с синим цветочным рисунком с пятнами крови с обеих сторон

В субботу, 28 ноября, я отправился собирать те вещи, которые полиция изъяла из квартиры Джеффа после его ареста и которые никоим образом не были связаны с его преступлениями. Их было довольно много, поэтому я поехал на фургоне в Здание безопасности, примыкающее к полицейскому управлению Милуоки.

Полицейский гараж находился в подвале, и поэтому я загнал фургон под здание, а затем задним ходом загнал его на склад, где вещи Джеффа хранились с июля прошлого года.

В сопровождении трех детективов я вошел в большое бетонное складское помещение. Другие мужчины уже собирали вещи Джеффа в передней части комнаты. Их было больше, чем я ожидал, и поэтому я долго наблюдал, как они вытаскивали более крупные предметы: его телевизор, две черные лампы, различные столы и стулья – реквизит, используемый в жизни, которая была прожита на задворках. Никогда Джефф не казался более потерянным, чем в вещах, которыми он владел.

В декабре 1992 года еще одна невинная жертва, моя мать, умерла в последнем доме, куда я поместил ее несколько месяцев назад. Она умерла во сне, в покое. Мы с Шери поехали в Милуоки, чтобы договориться о ее похоронах. Два дня спустя мою мать похоронили.

После похорон мы поехали повидаться с Джеффом. Мы позвонили перед тем, как покинуть наш дом, и