– Вы собственноручно понизили меня с инспектора до младшего агента.

Ротриден посмотрел на Ника так, что тот почувствовал себя, будто его макнули в грязь.

– Я не жалуюсь на память. И я помню каждого из своих агентов. И уж тем более, каждого из своих инспекторов.

Вторая реакция – случилось что-то страшное и необъяснимое. Страх сжал ледяными пальцами горло, забрался в заколовшие от боли виски. Пытаясь не поддаваться этому ощущению, но чувствуя приближение самой что ни на есть настоящей панической атаки, Ник предпринял новую попытку.

– Послушайте, вы были близким другом моего отца, Эдгара Куинна.

Непонимающее выражение на лице Ротридена оставалось неизменным.

– Разумеется, я помню Куинна, – нахмурился Ротриден. – Вот только у него не было детей. Во всяком случае, тех, которых он когда-либо мне представлял.

Такого не могло быть. Такого просто не могло быть. Ник хорошо помнил те дни, когда Вит Ротриден, тогда еще старший инспектор Департамента, бывал у них в гостях. Не раз и не два. Помнил, как он трепал Ника, совсем еще ребенка, по голове, говоря, что подрастает новое поколение агентов. А тот с присущей ему тогда важностью заявлял, что будет Охотником, и только. А следом – смех отца и неодобрительный взгляд Ротридена.

Сложив два и два и связав воедино одно с другим, Ник сделал несколько шагов вперед, вплотную приблизившись к столу, за которым сидел глава Департамента.

– Я знаю, что поверить в то, что я скажу, не так-то просто. Но я уверен – надо мной провели жестокий эксперимент, использовав черную магию. Сначала исчез мой дар, из-за чего меня понизили до младшего агента. Потом… кто-то похитил меня, я очнулся на пустыре. И вот теперь, когда я вернулся, вы меня не узнаете. А мы разговаривали только сутки назад. Это чьи-то невероятно сильные черные чары.

Откинувшись на спинку стула, Ротриден изучающе смотрел на Ника.

– Никогда не слышал о магии, способной стирать человека из памяти людей. – Помолчав, он потребовал: – Покажите мне удостоверение младшего агента. Не жетон – личное удостоверение.

Ник снял плащ, закатал рукав рубашки. Подавшись вперед, Ротриден застегнул на его руке сдернутый с пояса проявляющий браслет. Как только взгляд Ника упал на правую руку, страх вернулся. Все его татуировки – от запястья до внутреннего сгиба локтя – исчезли. Имя, фамилия, ранг Охотника и удостоверение младшего агента Департамента – все было стерто. Он в одночасье стал никем.

Вит Ротриден, заметив отсутствие личностных татуировок, удивленно присвистнул.

– Никогда не видел ничего подобного, – пробормотал он. – Ты будто бы не существуешь вовсе!

– Об этом я и говорил, – медленно произнес Ник, опуская рукав. Смотреть на чистую, не занятую татуировками кожу было непривычно и жутко. – Невероятно. Меня будто стерли – из памяти людей, из этого мира…

Ротриден перевернул страницу лежащей перед ним тетради и, положив на нее ладонь, прикрыл глаза. Приглядевшись, Ник увидел появляющиеся на чистом листе слова, но различить смог немногие: «Куинн», «черная магия», «татуировки».

– Это все подозрительно, не спорю, – открыв глаза, произнес глава Департамента. – Я посмотрю записи, поспрашиваю агентов – может, кто-то из них сталкивался с чем-то подобным. Я дам тебе знать, как только смогу что-нибудь узнать. Как ты говоришь, тебя зовут?

Без его настоящего имени связаться с Ником с помощью медальона Ротриден не мог.

– Николас Куинн, – хрипло сказал он.

Вит Ротриден кивнул, задумчиво на него глядя.

Из кабинета главы Департамента Ник выходил совершенно опустошенным. Спускаясь по лестнице, с тоской думал о том, что Департамент, ставший ему вторым домом, навсегда будет потерян для него, если он не сможет понять, как заставить знакомых людей его вспомнить.

Мелькнула интересная мысль. Оказавшись на улице, Ник, коснувшись медальона, вызвал в голове образ Морриган Блэр. Она раз за разом отклоняла его вызов – попытки достучаться до нее уходили в пустоту. И когда наконец, сдавшись, активировала медальон, создав напротив Ника свой образ, смотрела на него как на чужака.

– Что вы хотели? – Слова звучали резко, а взгляд прищуренных глаз был колким и недружелюбным. С тех пор, как Ник видел ее в последний раз, она еще больше похудела и осунулась, и выглядела очень уставшей. Что бы ни происходило сейчас в ее жизни, старательно скрытой от глаз бывшего любовника, ее это не радовало.

Как ни старался он заранее не настраивать себя на удачный исход событий, все же в глубине души лелеял надежду, что уж Морриган, ведьма-зеркалица, сможет его вспомнить. Теперь эта надежда рухнула.

– Морриган Блэр?

– Да, кто вы?

Говорить, объяснять, доказывать не было никакого смысла – после разговора с Ротриденом Ник прекрасно это понимал. И все же попытался. Рассказывал события ее прошлой жизни, чтобы доказать, что был к ним причастен. Настороженность во взгляде сменилась недоверчивостью. Ник даже убедил ее использовать зеркальную магию, но для этого ей нужно было увидеть его с глазу на глаз. Настороженно глядя на него, Морриган сказала, что приедет завтра. Как и Ник, она не терпела загадки. И не успокаивалась, пока не находила ответ.

Сюрпризы на этом, однако, не закончились.

Купленный Ником полгода назад дом в Центральном квартале оказался полон людей – незнакомых, за исключением риэлтора, который этот дом Нику и продал. Вот и сейчас он, не обращая внимания на постороннего, расхваливал дом семейной паре. Не стоит и говорить, что все попытки Ника доказать, что он – собственник, ни к чему не привели.

Ник с тоской смотрел на лежащие в квартире вещи – его вещи, которые, по словам риэлтора, позже заберет предыдущий владелец. Однако на лице его читалась растерянность: судя по всему, он пытался вспомнить, кому прежде принадлежал этот дом, но никак не мог. Те, кто ударил Ника по голове и бросили в каком-то пустыре, забрали у него кошелек. И даже если счета в банке не были заморожены, снять деньги он не мог. Исчезновение личностных татуировок с его руки лишило его всяческих прав, которые прежде он воспринимал как данность.

Ник чувствовал себя призраком, всеми забытым и обезличенным.

– Морриган, ты же видишь – ничего не получается, – устало произнесла Риан.

– Давай попробуем еще раз, – упрямо сказала Морриган.

Сестра вздохнула, сдаваясь – понимала, что проще подчиниться, чем попытаться ее переубедить.

Приблизившись к стулу, на которым сидела Рианнон (верная Киара устроилась на ее коленях) Морриган попыталась развеять тэну, окружающую тело сестры полупрозрачной черной накидкой, незримой для обычных людей. На сей раз для этого она использовала ведьмовской знак, позволяющий рассеять негативные эффекты чар – в том числе и остаточный след чар черных.