– Отличная мысль! Это вроде упражнения по визуализации: если мы увидим себя в подвенечных платьях, то сможем вообразить и всю сцену свадьбы.

– Вот увидишь, у нас все получится! – не менее бодро отвечает Иззи. – Мы обязательно выйдем замуж! И всех потрясем!

Если у нас и вправду что-нибудь получится, больше всех буду потрясена я сама.

– Вот он! – кричу я водителю.

Такси останавливается напротив «Королевской свадьбы». Я протягиваю таксисту бумажку в десять долларов. Он загадочно улыбается и говорит:

– Увидите Синди, скажите, что Дерек-таксист ей привет передает, ладно?

– Ладно! – обещаем мы и, выйдя из машины, изучаем витрину.

– Сколько купидонов «поместится на кончике иглы? – как бы про себя спрашивает Иззи.

Насчет иглы не знаю, но в витрине их МНОГО! Амурчики всех видов, сортов, цветов и размеров: белоснежные, розовые, золотые, скульптурные и рисованные, пухленькие и худенькие – и все вертятся вокруг роскошного одинокого платья со сверкающей лентой через плечо. На ленте написано: «Новинка месяца!», а на табличке ниже «Детали узнаете внутри».

– За такое платье и умереть не жалко! – замечает Иззи, взором знатока окидывая экстравагантное творение из органзы неизвестного модельера. – Ну что, так и будем стоять или все-таки войдем?

Иззи толкает дверь, и мне вдруг становится не по себе, словно примерка платья – чересчур рискованный шаг. Как будто я беру на себя обязательство, которое нельзя не выполнить. А что, если нас увидит кто-то из знакомых? Должно быть, я почувствую себя не лучше тайного трансвестита, застигнутого женой перед зеркалом в кружевных трусиках.

Хватит ли у меня смелости объявить всему миру: «Хочу замуж»? Дома, прогуливаясь в одиночку по Эксетер-Хай-стрит, я частенько останавливалась перед витринами свадебных салонов и с тайным удовольствием рассматривала выставленные там платья. Но то – вечером, после закрытия; а днем я проходила мимо этих магазинов крадучись, как вор, и не смела глаз поднять на вывески. О том, чтобы туда зайти, и речи не было. Мне казалось, в такие места пускают только избранных и, чтобы войти в этот рай, нужно предъявить доказательства своей принадлежности к узкому кругу счастливиц.

– Ваши документы! – рявкнет на входе гестаповского вида охранник. – Какие документы?

– Разрешение на брак, справка из церкви и отпечатки пальцев священника, проводящего церемонию!

Нет, свадебные салоны – не для меня. Колокольчик возвещает о нашем прибытии, и мне хочется бежать куда глаза глядят. Что мы здесь делаем? Просто смешно! Продавщица, разумеется, мигом нас раскусит. «Жалкие самозванки! – скажет она. – Покиньте сей храм и идите смотреть по видику «Помолвку Мюриэл» – большего вы не достойны!»

– Подождите, девочки, через минуту выйду! – доносится из-за каскада вуалей бодрый женский голос.

Мне представляется матрона почтенного возраста с подушечкой для булавок в руке и сантиметром на шее. Она посмотрит на Иззи и скажет. – «Душечка, белое сейчас не в моде». А потом посмотрит на меня и скажет: «А вы, должно быть, подружка невесты?»

Я провожу рукой по сложному переплетению искусственных волокон.

– Вот о чем всегда мечтала, – бормочу я, – платье, которое не липнет к телу даже в сорокаградусную жару.

– Привет шестидесятым! – улыбается Иззи, указывая на другое платье – богато расшитое жемчугом, с массивными подплечниками.

– Посмотри-ка вот на это, со шляпкой и кружевным зонтиком! Это уже сороковые! – Я перевожу взгляд на следующее. – И это ничего…

– Если собираешься танцевать фламенко, – морщится Иззи.

– Помнишь, как Пола Йейтс венчалась с Бобом Гелдофом в алом? – говорю я, заметив платье, расшитое красными розами. – Надин была в шоке, а я восхищалась ее смелостью, но думала, что я бы никогда на такое не отважилась.

– Ну нет, – возражает Иззи. – Выходить замуж надо в белом или в кремовом – иначе какая же это свадьба?

– Мама всегда говорит, что у белого дешевый вид. Но кремовое может выглядеть просто-напросто несвежим… – вслух раздумываю я.

– Значит, наш выбор – слоновая кость! – заключает Иззи и вдруг поднимает глаза к небу и шепчет: – Не могу поверить, что мы ведем такой разговор!

Мы проходим через секцию экслюзивных платьев. Мое внимание привлекает узкий атласный корсет с полупрозрачной юбкой-колоколом, расшитой жемчугом. В это платье я влюбляюсь с первого взгляда: при взгляде на него выплескиваются на поверхность все подспудные девичьи мечты!

– Я хочу, – шепчу я, – чтобы у него перехватило дыхание, чтобы на глаза его навернулись слезы, когда он увидит, как я иду к алтарю.

Иззи ухмыляется.

– Ну, мои мечты скромнее: я хочу, чтобы при взгляде на меня у него вста…

– Извините, что заставила вас ждать!

Мы поворачиваемся. Перед нами стоит хорошенькая блондиночка в младенчески-розовом мини-платье, на «платформах» и с совершенно невероятным силиконовым бюстом.

– Привет! Меня зовут Синдерелла, для друзей – Синди.

Новая версия сказки о Золушке – для взрослых. Ну и размер! Таких грудей я в жизни не видывала! Представляю, как пялятся на нее мужики!

– Присмотрели себе что-нибудь? – спрашивает она, словно не замечая наших потрясенных взоров, – привыкла, должно быть.

Мы сглатываем и пытаемся восстановить самообладание.

– Кто из вас выходит замуж?

– Обе! – объявляет Иззи.

– Правильно! – бодро подтверждаю я, следуя советам «Космополитена». – У нас двойная свадьба!

– Здорово! – восторгается Синди. – А парни ваши тоже дружат?

– М-м… да нет, они еще не встречались! – слышу я свой собственный голос.

– Не-а, – подхватывает Иззи. – У нас такое сумасшедшее расписание! Двойная свадьба станет для них сюрпризом!

– А когда? – интересуется Синди, наклонив голову. В ушах у нее покачиваются маленькие купидончики. Мы с Иззи переглядываемся.

– Где-то в течение ближайших двух недель.

– Так вы еще не назначили дату?

– Да нет, решили сначала проработать кое-какие детали.

Наступает короткое настороженное молчание.

– Ладно, оглядитесь и, если вам понадобится помощь, дайте мне знать.

Она удаляется, а мы смотрим ей вслед.

– Как ты думаешь, – шепчет Иззи, – задница у нее тоже силиконовая?

– Простите, что вы сказали? – оборачивается Синди.

– Я, э-э, просто хотела узнать, – я выступаю вперед, изображая серьезную покупательницу, – нет ли у вас платьев под старину?

Золушка нашего времени округляет небесно-голубые глаза.

– Вы хотите сказать, для пожилых?