Сергей шумно выдохнул.

«Да, хотел. И хочу. Но что, если это ошибка? Что, если я убью обычного человека, просто потому, что альтер эго … скажем, решил меня разыграть? – думал он. – Что плохого в этом Игоре? То, что он мухлюет с налогами, еще не значит, что он заслуживает стать жертвой маньяка».

«А вот это не тебе решать», – голос был не писклявый. Басистый и громкий.

Сергей приподнялся на локте.

«Что за черт?» – он инстинктивно посмотрел в сторону окна.

Откуда-то издалека доносился стук. Он прислушался. Тишина. Зазвонил телефон, который он оставил на кухне. Сергей пошел к телефону, взял трубку.

– Серег, открывай, я уже час стучу, – раздался в трубке голос Димы.

Сергей мотнул головой, отгоняя наваждение, вышел в коридор, открыл дверь.

Дима стоял на пороге, недовольно глядя на Сергея.

– Ну, вот и что? Договорились посидеть, а ты залег в своей норе и заперся. Как барсук какой-то, – он пожал Сергею руку через порог.

– Привет, – извиняющимся тоном произнес Сергей. – Прости. У меня после суда совсем голова не варит.

– Ладно, ерунда.

Дима по-прежнему стоял в коридоре.

– Заходи, – Серега шагнул в сторону.

Дима почесал затылок.

– Слушай, я машину оставил возле арки, не уверен, что она там хорошо стоит. Может, откроешь шлагбаум?

Сергей пару секунд смотрел на Диму, после чего поднял ладонь, прося подождать, и пошел за телефоном. Вернулся.

– Я с тобой спущусь.

Он открыл стенной шкаф, чтобы достать пальто.

– Зачем? – удивился Дима. – Я быстро заеду и поднимусь.

Сергей посмотрел на него со смесью сомнения и какого-то внутреннего вопроса.

– Дим, может, покатаемся? – вдруг предложил он.

Вот теперь Дима удивился всерьез.

– Покатаемся? – переспросил он, как будто не был уверен, что Сергей сказал именно это слово. – Зачем?

– Ну, мы же друзья? – Сергей чуть лукаво улыбнулся. – А ни разу не катались.

Дима окончательно опешил.

– Ну да, – он пожал плечами и смирился. – Хорошо, поехали.

Сергей снова попросил подождать, быстро прошел в кабинет и достал из стола папку, приготовленную для Игоря. Сегодня была среда, документы нужно было отправить на следующий день. Он вернулся в коридор, надел пальто, в котором ездил в суд, и они с Димой пошли к машине.

Блекло-серый «Ларгус»-фургон, который Дима взял напрокат, чтобы перевезти оборудование, стоял на крайнем парковочном месте-островке, месте, являвшемся темой постоянных дискуссий между водителями, стоит ли там парковаться.

Сергей сел на пассажирское сиденье. Дима скинул куртку и засунул ее в тесное пространство за спинкой, после чего устроился за рулем.

– Ты можешь снять пальто, – сказал он, заводя двигатель. – Я сейчас включу печку.

Сергей привстал на сиденье, сделал пару движений, достойных упражнений из йоги, снял пальто, свернул его валиком, с трудом засунул за сиденье.

– Здесь что только два места? – спросил он.

Дима крутил регуляторы печки.

– А ты что по дороге собирался девочек захватить?

Сергей усмехнулся.

– Тесная машинка, – прокомментировал он.

Действительно, как он ни пытался удобно расположить руки, локоть все равно касался рукава Диминого свитера.

– Это да, – согласился Дима. – Зато дешево. И все вмещается.

Он, наконец, выбрал нужное положение регуляторов, приглушил заоравшее внезапно радио, протер дворниками лобовое стекло. Затем, как человек, который не слишком часто водит машину, последовательно проверил, снят ли ручник, горят ли фары, и после этого посмотрел на Сергея, изображая презрительно-безразличное выражение лица матерого таксиста.

– Куда едем, шеф? – спросил он басом.

Сергей задумался. Действительно, куда?

Он повернулся к Диме корпусом, чтобы сидеть лицом к нему. Просил он когда-нибудь человека о помощи? Никогда. Нельзя сказать, что он не верил в чье-то желание помочь ему или считал, что никому нельзя доверять. Нет. Он просто не знал о существовании подобной возможности. И вот теперь в нем проснулась некая доверительная сила. Сергей не знал, что ему делать, он летел вниз по дороге, в конце которой виднелся обрыв. Никто не мог остановить его падение, он уже был в свободном полете и знал это. Он знал, что улетит с этого обрыва. Это было так же неизбежно, как пельмени, которые вы сыпете из вскрытой упаковки в кастрюлю с закипевшей водой; также неизбежно, как бензин, который начинает течь по шлангу в бензобак вашего автомобиля, когда вы вернулись от окошка кассира, где скрепя сердце, выложили кровную тысячу.

Но что там, за этим обрывом? Как выглядит эта пропасть? Там острые камни или море в двадцати метрах внизу, а, может, это не обрыв, а небольшое возвышение над мягким лужком? Ему нужен был ответ. Он впервые в жизни готов был довериться человеку, чтобы попросить его просто пойти взглянуть, что там за обрывом.

Сергей посмотрел Диме в глаза, тот слегка напрягся и вытянулся лицом. Он и сам чувствовал, что с другом что-то происходит. Он не сказал бы, что видит фатальность в его взгляде. Нет. Дима не употреблял таких слов. Но что Серега смотрел как-то странно, это было заметно даже ему.

– Дим, я хочу взглянуть издалека на одного своего клиента. Ну, знаешь, увидеть человека со стороны, как он себя ведет, когда на него не смотрят.

Дима секунду подождал, что Сергей еще что-то скажет, но тот молчал.

– Погоди, ты хочешь проследить за ним? – Дима был поражен.

Сергей посмотрел вверх, проверяя, правильное ли это слово, затем кивнул.

– Да, именно так. Но кроме того, я хочу, чтобы ты мне сказал свое первое впечатление о нем. Что это за человек. Ты ведь знаешь, что первое впечатление – самое верное? – Сергей пристально смотрел на Диму, и тому стало совсем не по себе.

У Димы возникло ощущение, будто Серега просит его решить судьбу совершенно незнакомого ему человека. А ему не нравилось решать чьи-либо судьбы. Между нами говоря, ему и свою судьбу не очень нравилось решать. Он предпочитал не заморачиваться и, по возможности, жить в свое удовольствие. Но так, чтобы никого не напрягать. Ему всегда казалось, что это самая правильная жизненная философия.

Он поежился и отвел взгляд.

– Серег, ты ведь знаешь, я в людях не разбираюсь, – неуверенно произнес он.

Сергей тоже отвел взгляд и ответил тихо:

– Это хорошо.

– Почему? – Дима не понял.

– Потому что обычно в людях гораздо лучше разбираются те, кто считает, что не разбирается. И наоборот, те, кто утверждают, что видят людей насквозь, не знают, что творится на душе у самых близких, – Сергей снова посмотрел на Диму, и тот вжался в сиденье. Что-то он не помнил, чтобы Серега хоть раз вдарялся в философию.