Как?! Я плюхаюсь на табурет и изумленно смотрю на цилиндр. Что за странный артефакт! Даже не знаю, как назвать благородный газ, вступивший в реакцию с другими веществами. Позорным?

Я сбит с толку, но у этой ситуации есть один хороший побочный эффект. Я, наконец, оставляю цилиндр в покое и просто осматриваю его. И неожиданно замечаю тонкую линию, которая опоясывает цилиндр примерно в дюйме от вершины. Провожу по ней ногтем. Выемка тут явно не просто так. Может, это крышка? Тогда, наверное, ее нужно открыть?

Снова беру цилиндр и пытаюсь отсоединить крышку. Она не двигается. Тогда пытаюсь открутить. Снова неудача. Но ведь инопланетяне вовсе не обязаны следовать привычному для нас правилу «вправо-закручивается-влево-откручивается». Пробую повернуть крышку по часовой стрелке, и она поддается! Сердце екает от волнения.

Продолжаю крутить. Повернув крышку на 90 градусов, чувствую, как она отсоединяется. Я разъединяю цилиндр на две части. Внутри обеих какие-то мудреные штуки. Это… модели? Из оснований обеих половинок торчат тоненькие усики, идущие к сферам разных размеров. Движущихся частей не видно, и все детали вроде бы сделаны из того же загадочного материала, что и сам цилиндр.

Сначала займусь основанием. Надо же откуда-то начинать. Каждый ус поддерживает… абстрактную скульптуру? Две сферы – одна размером с мраморную крошку, другая с дробинку – удерживаются на тончайших усиках, которые, словно веточки, растут из основного вертикального ствола. Вершины обеих сфер соединяет странная парабола. Конструкция кажется смутно знакомой… Почему?

– Линия Петровой! – вырывается у меня.

Я столько раз видел эту дугу, что узнаю ее где угодно. Сердце рвется из груди.

– Выходит, ты изображаешь звезду, – бормочу я, глядя на большую сферу, – а малыш рядом – планету.

Инопланетяне знают об астрофагах. Или, по крайней мере, о линии Петровой. Но, в сущности, это ничего не дает. Раз «Объект А» работает на астрофаговом топливе, значит, понятное дело, инопланетяне в курсе, что такое астрофаги. К тому же мы в звездной системе, где есть линия Петровой, а значит, неудивительно, что они знают и о дуге. Судя по всему, система Тау Кита может оказаться местом их обитания.

И все-таки для начала неплохо. Мы «разговаривали», обмениваясь вспышками двигателей. Таким образом, они сообразили, что я тоже использую астрофагов и могу «видеть» (с помощью устройств на борту) частоту Петровой. А следовательно, и линию Петровой. Молодцы!

Перехожу ко второй половинке. Основание ощетинилось десятками усов. Все они разной длины, и каждый увенчан сферой меньше миллиметра в диаметре. Тыкаю один из усов пальцем – не сгибается. Надавливаю сильнее и сильнее. В итоге вся конструкция начинает скользить по столешнице. Удивительно крепкие штуковины, учитывая, какие они тонюсенькие.

Видимо, ксенон, вступая в соединение, образовывает по-настоящему прочный материал. И это не дает мне, как исследователю, покоя! Ладно, сейчас не время думать о соединениях ксенона – лучше сосредоточиться на текущей задаче.

Я пересчитываю усы, каждый со своей сферой. Их оказывается тридцать один. Во время подсчета замечаю одну любопытную вещь. Один ус торчит ровно из центра круглого основания, но, в отличие от остальных, заканчивается иначе. Я прищуриваюсь, чтобы разглядеть повнимательнее.

Над ним возвышаются две сферы шара разного диаметра, соединенные дугой. Ага, понятно. Передо мной уменьшенная копия модели линии Петровой из основания цилиндра. Масштаб примерно один к двадцати.

В этой миниатюрной модели ус, идущий к вершине сферы, расположенной на конце другого усика, сделан еще тоньше. Хотя нет, не просто к вершине сферы. Дуга идет к очередной модели линии Петровой. Я оглядываю всю штуковину в поисках таких же моделей, но больше не вижу. Лишь одна в центре и одна, соединенная с ней сбоку.

– Минуточку… Минууууточку…

Выдвигаю ящик с лабораторным ноутбуком. Пора воспользоваться колоссальной бортовой библиотекой. Нахожу здоровенную таблицу с нужными данными, переношу ее в Excel (Стратт любит проверенные, готовые к работе продукты) и произвожу ряд операций. Вскоре я выстраиваю график. И все встает на свои места.

Звезды. Маленькие сферы на концах усов символизируют звезды. Понятное дело – где еще может быть линия Петровой? Но это не просто какие-то там старые звезды. А вполне конкретные. Все они находятся в строго выверенных позициях относительно друг друга и четко в центре – Тау Кита. Ракурс звездной карты выбран необычно. Чтобы позиции сфер совпали с выстроенным мной графиком расположения звезд, пришлось наклонить часть цилиндра под углом в 30 градусов и немного развернуть.

Ну конечно, все земные данные строятся, исходя из орбитальной плоскости Земли. У представителей других планет иная система координат. Но вне зависимости от угла зрения результат будет одинаков: внутри цилиндра – карта местной системы звезд.

И тут мой взгляд приковывает тоненькая ниточка, связывающая центральную сферу (Тау Кита) с другой сферой. Нахожу имя второй звезды в своем каталоге. Она называется 40 Эридана[95]. Но, готов поспорить, экипаж «Объекта А» зовет ее домом.

Вот суть их сообщения: «Мы из системы 40 Эридана. А теперь мы здесь, в системе Тау Кита». И даже больше. Еще они говорят: «У 40 Эридана имеется линия Петровой, как и у Тау Кита».

Неожиданно меня осеняет.

– Получается, вы тоже в беде?!

Конечно! Астрофаговая инфекция распространяется на все местные звезды. Эти ребята с планеты, вращающейся вокруг 40 Эридана, которая, как и наше Солнце, поражена астрофагами! Судя по всему, там отлично развита наука, и они сделали то же, что и мы, – построили корабль и отправились на Тау Кита посмотреть, почему она не гаснет.

– Черт меня побери! – восклицаю я.

Пожалуй, я слишком тороплюсь с выводами. А что, если инопланетяне специально культивируют астрофагов, собрав их с местной линии Петровой? И даже сами их породили? А вдруг им просто нравится, как выглядит линия Петровой? Сообщение в цилиндре может иметь массу разных смыслов. Но скорее всего, на мой субъективный взгляд, ребята отправились сюда в надежде найти решение проблемы, вызванной астрофагами.

Инопланетяне. Настоящие инопланетяне. Инопланетяне из системы 40 Эридана. Тогда, наверное, я могу называть их эриданцами? Трудно выговаривать, еще труднее запомнить. Эридиане? Нет. А если эридианцы? Фонетически напоминает «иридий»[96] – один из самых классно звучащих элементов в таблице Менделеева. Решено, назову их эридианцами.