– А у нас отличается Матвей, – Саша ткнул в Матвея пальцем.

Агата зловредно сказала:

– Пальцем показывать на человека некультурно.

– Агата прикалывается, она вовсе не такая зануда, – Леха хотел, чтобы Агата им всем нравилась, но чтобы они на нее не очень смотрели и чтобы она с ними не разговаривала, а только с ним, с Лехой.

– Расскажи анекдот, Матвей, – просил Саша, – Мотя, не стесняйся, здесь все свои.

Матвей солидно откашлялся:

– Английский анекдот, сейчас английские в моде. Два брата играют в детской, папа в кабинете читает газету. Вдруг старший мальчик прибегает: «Папа! Джон проглотил десять пенсов! Только что!» Отец хватает Джона и трясет его долго, перевернув вниз головой. Наконец вытряхнул монету, облегченно вздохнул. А вечером старший мальчишка говорит: «Папа, я не буду больше есть воздушную кукурузу, не буду покупать себе шоколадки, ходить в кино». – «Но почему? Ты же все это так любишь». – «Я не знал, что мы так бедны».

У Агаты смех заразительный, остальные тоже хохотали, глядя на нее. Но не все врубились в этот английский анекдот. Коля, например, думал с грустью: «Счастливые, блин. В Англии живут, хоть и бедные».

Вольный борец Коля довольно толстокожий, он спросил недовольным тоном:

– При чем здесь бедность? Не въезжаю.

Агата и над этим готова была посмеяться, но сдержалась.

– Леха, давай я потанцую с именинником, согласен?

Саша расцвел, но Леха сказал:

– Лучше мы с ним поборемся. Мы же не балетные, мы борцы, наше дело не танцы, а бой, непримиримый и мужественный. Выходи, Сашка!

Отказывать в таких обстоятельствах просто неприлично, Саша знает это без всяких умных книжек. Парень должен быть смелым, сильным, решительным и еще каким-то. Может быть, глуповатым? Агата пожала плечом:

– Боритесь, если вам это нравится.

Она стала танцевать одна. Пели «Жуки»:

Я ее полюбил за ее красоту,

За голубые глаза, за золотую косу.

По три ночи не спал,

Кругом шла голова,

А в ответ получал одни и те же слова:

Да у тебя же мама педагог,

Да у тебя же папа пианист,

Дa y тебя же все наоборот,

Какой ты, на фиг, танкист?

Мальчишки сцепились в смертельной схватке. Они катались по ковру и были красные, пыль летела столбом. Остальные смотрели на это изумительное зрелище, а потом стали тоже толкаться и бороться.

– Это не вольная борьба! – кричал Алеша. – Это вульгарная драка.

Агата перестала танцевать. Они не заметили, как она исчезла. Им было не до нее. День рождения превратился неизвестно во что. Злые вопли, пыль и никакого веселья. Агата подумала: «Все-таки мальчишки дикари». Да, им было не до Агаты. Хотя как сказать? Если бы не хорошенькая девочка Агата, никакой борьбы, возможно, и не было бы. Ни вольной, ни обычной, ни драки, ни выпендриваний.

Леха спохватился первым:

– Где Агата?

– А и правда, где она?

– Агата! Ты где?

Они оглядели всю квартиру, заглянули даже в шкафы. Они звали:

– Агата! Отзовись! Мы больше не будем!

Ответа не было, и тогда Сашка снова кинулся на Леху. Причин было несколько, три из них – главные. Во-первых, Сашка был азартный борец, ему надо было срочно выяснить, кто сильнее, он или этот лох Леха. Во-вторых, остальные гости тоже валялись, рычали, боролись. В-третьих, трудно было смириться, что у Лехи Агата, а у него, Сашки, нет никакой девочки, хотя он уже взрослый парень – ему сегодня стукнуло двенадцать.

Борьба накалилась до предела, со стола упали две тарелки и стакан, разлетелись в мелкие осколки.

И тут вдруг Агатин голос сказал:

– Приведи этих ненормальных в порядок, Степочка. Ведут себя, как тузики или бобики невоспитанные.

– Р-р-р! Гав! – очень тихо произнес Степа. Сразу все мальчишки – и хозяин, и гости, перестали валяться, драться. Прекратилась смертельная схватка.

– Степа, не рычи так уж сильно, они хорошие, но немного барбосы, – Агата смеялась, – иногда.

Мальчишки умылись, сидели чистенькие, причесанные. Саша и гости наперебой угощали пса Степу. Он вежливо попробовал всего понемногу: салат, пирог с мясом, пирог с вареньем и сказал:

– Вкусно, но больше не могу. Я вообще ем мало. – После этих слов Степа умял миску помидоров со сметаной и пончики в сахарной пудре, которыми всегда особенно гордится перед гостями Сашина мама.

Музыка играла:

Я по асфальту шагаю

С тем, кого сберечь не смогу

До остановки трамвая,

Звенящего на бегу.

– Диана Арбенина поет классно, – промолвил Степа.

Танцевали каждый сам по себе, как принято в наше время на дискотеках, чтобы не огорчались те, кого никто не пригласил на танец.

– А я тебя, Степа, давно знаю, – сказал Матвей, – на Лунном бульваре ты один такой пес, с длинным хвостом, хотя эрдель.

– Не только хвостом отличаюсь, – самолюбиво ответил Степа, – у меня ума больше, чем у всех собак всего бульвара вместе взятых.

– Я сегодня Степу еле разыскала, – сказала Агата, не переставая танцевать, – весь бульвар обегала, звала, людей расспрашивала. Убежал со своей Лейлой в дальнюю часть бульвара. – Агата потрепала Степу по спине.

– Лейла красавица и умница, – нагло заявил Степа.

– Ну уж и умница, – засмеялся Леха, – ты, Степан, погорячился. Она вполне глуповатая красавица.

– Любовь есть любовь, – вдруг глубокомысленно заметил Саша, – она лишает объективности, это факт. Туманный разум, туманный взгляд. – Саша смотрел на Агату. Она удивилась: в мальчишечьих компаниях не принято рассуждать о любви. Только с насмешкой. Полагается изображать из себя грубых и крутых, показывать презрение к дурацким нежным чувствам. Сегодня что-то новое происходило с мальчишками. Матвей сказал, ни к кому не обращаясь:

– От этой отстойной любви каждый фанатеет. И мозги не работают.

– Сразу становишься бакланом от любви дурацкой, – добавил Колька.

Леха заметил взгляды, которые бросали парни на его Агату, Леха всегда все замечает, если это касается Агаты – взгляды, улыбки, молчаливые знаки внимания. Вот Саша протянул Агате конфету. Знак внимания. Вот Коля налил ей стакан сока – опять знак внимания. И именно яблочного. А когда он успел узнать, что яблочный сок – Агатин любимый?

– Домой пора, – напомнил Леха.

– Конечно, пора. Отведите меня к Харитону, – Степа улыбнулся нежно, при воспоминании о хозяине он всегда так улыбается. – Сидит Харитон на лавке один в полном одиночестве. Потому что влюблен, а ей он по фигу! Любовь, блин!