– Да? – не удивилась Розочка. – И кого, если не секрет?

– Мою родственницу, – затопала ногами Ксюша, – ЛюбуБоярскую!

– Твою сестру?

– У моего папы был брат, – пояснила Ксения, – это его дочь,жутко противная уродка! Сволочь! Отбила Игоря!

– Успокойся, – попыталась вразумить ее Розочка, – ей никогдане отвести парня в загс.

Но в июне месяце сыграли пышную свадьбу. Боярские собраливсех, кого можно и кого нельзя. Розочке тоже прислали открытку с изображениемцелующихся ангелочков. Шифрина купила красивый чайный сервиз, вручила коробкуулыбающейся невесте, с легким злорадством отметила, что Фаина Семеновна стоитлиловая от злобы, и села на свое место за столом. К ней тут же подскочила Ксюшаи прошипела:

– Очень хочется надеть этой дряни на голову миску с салатом!

– Зачем же ты пришла на свадьбу? – удивилась Розочка. – Кчему этот экстравагантный поступок?

– Так папа велел, – всхлипнула Ксюша, – вон следит за всеми.

Розочка повернулась и увидела пожилого мужчину, сидящего вкресле на колесах.

– Твой отец инвалид? – спросила она.

– Ну да, – кивнула Ксюша, – у него инсульт был, вродепоправился, а ноги не слушаются. Вот теперь боюсь его волновать. А папа оченьчтит родственные узы. После того как дядя Кирилл умер, он считает, что обязанподдерживать тетю Машу и Любку. Знаешь, как он меня вчера песочил! «Всякое вжизни бывает! Они друг друга полюбили. Ты найдешь себе пару, а родственниковдругих не будет!» Вот и пришлось идти, теперь изображаю дружбу и радость.Боюсь, папу опять инсульт разобьет!

Ксюша замолчала, а потом с невероятной злобой, острым,пронзительным, словно наточенный клинок, голосом произнесла:

– Я ее убью!

– Кого? – испугалась Розочка.

Было в тоне Ксюши что-то такое, что заставляло верить: изуст девушки звучит не пустая угроза.

– Любку! – мстительно уточнила она. – Еще не знаю как, нообязательно убью.

Я ушла от Розочки, покачиваясь, словно пьяная. Ужасная жарависела над проспектом. Люди тащились по тротуару, сжимая бутылки с водой.Кислород словно испарился, было полное ощущение, что воздух превратился ввязкий кисель, который с трудом проникает в легкие и с огромным усилиемвыталкивается из них.

Я зашла в супермаркет и прислонилась к холодильнику, вкотором стройными рядами выстроились йогурты и пачки масла. Хорошо-то как!

И тут затрезвонил мобильный. Меня охватил страх.

– Да? Что произошло?

– Ариша, – раздалось из трубки, – приветик, это Нюся! Ясмахнула со лба пот. Тысячи и тысячи людей используют мобильную связь, чтобыпросто поболтать друг с другом, и только Виола Тараканова трясется от любогозвонка!

– Привет, Нюся, – я постаралась изобразить радость.

– Ты где?

– В магазине.

– Каком?

– Супермаркете, стою около йогуртов, наслаждаюсь холодом.

Нюся засмеялась.

– Давай дуй на Сазоньевскую улицу – Зачем?

– Надо! Обещала же тебя пиарить Давай, ноги в руки – ибегом.

– Но я не одета!

– Совсем голая? – захихикала Юдина. – Ходишь по лавкамтолько во вьетнамках? А что, это эпатажно!

– Нет, конечно, просто стою в стареньком сарафанчике и безмакияжа.

– Аллах с ним, – заявила Нюся, – адрес пиши: Сазоньевская,девять, постарайся успеть за час.

– Куда? – недоумевала я.

– Приедешь, объясню, – буркнула Нюся и отсоединилась.

Я со вздохом оторвалась от рефрижератора и побрела попроминающемуся асфальту к метро.

Возле дома девять на Сазоньевской было пусто. Ярасстроилась. Естественно, Нюся опоздает, а мне придется ждать ее насолнцепеке. Коротенькая улочка не украшена ни одним деревом, в тени которогоможно было бы спрятаться, да и магазинов со спасительными холодильниками невидно. Но тут огромная черная машина, стоявшая чуть поодаль от девятого дома,коротко гуднула. Потом чья-то рука приоткрыла правую переднюю дверцу и звонкийголос велел:

– Ариша, вали сюда.

Я влезла в шикарный кожаный салон и со стоном села наподушку.

– Боже! Почему у вас тут так восхитительно прохладно?

– Так кондиционер фугует, – пожала полными плечами Нюся, –эка невидаль! Сейчас у всех они стоят.

Я молча наслаждалась холодным ветерком. Наверное, приятелиЮдиной ездят на роскошных тачках. Вот у Олега в «Жигулях» роль кондиционеравыполняет крохотный вентилятор, прикрепленный на стекле. Но толку от жужжащихлопастей никакого.

– Очень приличный сарафанчик, – одобрила Нюся, – у менятакой же.

Ее полное, рыхлое тело было облачено в некое подобие мешкаиз розовой льняной ткани на тонюсеньких лямочках. Будучи женщиной, свободной отвсяческих комплексов, Нюся не носила нижнего белья, и от шеи до пупкаколыхалась бесформенная масса, напоминающая студень.

– Слушай сюда, – велела она, – тут, в девятом доме,принимает страшно модный доктор, Феоктистов Сергей. Раньше у него был маленькийкабинетик, а теперь он раскрутился и открывает центр кирпичетерапии.

Я подумала, что ослышалась, и переспросила:

– Какой терапии?

– Кирпичетерапии, – терпеливо повторила Нюся.

– Он лечит людей кирпичами?!

– Именно.

– Но каким образом? Бьет ими пациентов по голове?

Нюся хихикнула и быстренько вывалила краткую биографиюзнахаря.