Поэтому Анька металась по кухне с специями и солью, дожидаясь Маринкиного ответа.

Маринка!

Лучшая подружка, по которой Анька убивалась всю Новогоднюю ночь и изгадила полдюжины галстуков соплями! Единственный человек в мире, с которым Анька делила все свои нехитрые секреты!

«Забыть ей — ей! — про Лося рассказать! — стыдила себя Анька, запихивая мясо в духовку. — Ну, это вообще! Да она первая должна была узнать!»

Маринка ответила быстро, и Анька рассмеялась, потому что первое, что ей было продемонстрировано — это мордашка маленькой Ньевес, мирно спящей на руках у матери.

— Мариша! — прокричала шепотом Анька, глядя на смеющуюся подругу. — Маришка, привет! Привет, маленькая лялечка!

— Привет, — ответила Марина. — Ты где пропала? Звоню, звоню..

— Маринка-а-а-а! — мечтательно закатив глаза, протянула Анька. — Я ж замуж выхожу. За Лося. Так что бери своего Эду подмышку, и двигай сюда. Хочу, чтоб на моей свадьбе пел живой испанец. Вот. Он мне должен! Пришло время долги возвращать.

— Почему лось? — наморщив лоб, спросила Маринка. — Что это — лось?

Анька оглушительно расхохоталась, так, что малышка на руках Марины вздрогнула, и та поспешила ее укачать и успокоить.

— Лось, — шепотом ответила Анька, давясь от смеха, — это как бык, только Лось. Здоровый он, ясно? Мой огромный, сильный, классный Лось!

— А-а-а! — понимая нехитрую Анькину логику, протянула Марина.

— Да-а-а! Твоих Эду надо две штуки слепить, чтоб одного моего Лося получить! Нет, три.

— А вообще, что за человек? — допытывалась Марина. — Где ты его нашла? Я же тебя знаю. Вот так сразу — и все серьезно? Не похоже на тебя…

— Ой, Мари-и-ин! — протянула Анька, усевшись перед ноутбуком и подперев раскрасневшиеся щеки кулаками. — Именно — все и сразу! Все получилось само собой. Спонтанно. Вот провалиться мне на этом месте — я не вру! Познакомились на Новый год, у папы на корпорате, и первого числа — представляешь себе?! — я просыпаюсь у него дома, в Финляндии! Ничего не помню, не соображаю вообще, кто он такой, как я сюда попала! Ты думаешь, сильно он меня спрашивал? Просто увидел, просто понравилась, просто решил все сам! Закинул на плечо и утащил в свою берлогу! Вот. Он такой!.. Он такой!..

— Да уж вижу, — хихикнула Маринка в кулачок, краснея.

— Да что ты там можешь видеть, в своей Андалусии! — возмутилась Анька. — На всю Испанию такого не найдешь! Нет, Маринка, он правда классный. Лучше всех. То, что мне всегда было надо. У меня просто не было шансов устоять. Надежный. Добрый. Красивы-ы-ый. Сильный. Такой нежный… А уж какой изобретательный!

— Ань, — хихикнула Марина, стыдливо отводя взгляд.

— Ты еще скажи, что я тебя шокирую! — темпераментно возмутилась Анька. — Ах, сеньора де Авалос, какая вы стали рафинированная интеллигентка! А вас не смутит ли тот факт, что мы прилагаем все усилия, чтоб побыстрее настрогать побольше лосят?! Да, да, целый табун маленьких финских лосят! Хочу табун!

— Табун — это сколько? — раздался спокойный голос Лося у Аньки за спиной. — У нас в семье принято иметь много детей. Трое — это уже табун?

— Лось! — взвизгнула Анька, молниеносно оборачиваясь, багровея до самых бровей. — Ты чего подкрадываешься и подслушиваешь?! Мог бы и посигналить, что ты уже тут!

Коварный Лось, не спеша снимая пиджак, лишь молча пожал плечами. На этот раз его молчание должно было означать, что она просто так увлеченно болтала, что не услышала, как он пришел домой.

— Зачем? — спросил он. — Я узнал много нового и интересного о себе, и о тебе тоже.

— Я хотела тебе сказать, что он стоит у тебя за спиной, — похихикивая, произнесла Маринка. — Но не успела.

— Добрый день, сеньора де Авалос, — поздоровался вежливый Лось, шаркнув ножкой. — Премного наслышан о вас.

— Добрый день, — с симпатией ответила Марина. — Примите мои поздравления! Очень рада за вас… и за Анечку!

— Спасибо, — ответил Лось. В глазах его мелькнуло теплое, мягкое чувство, и Анька даже заревновала, потому что Лось — опять же наверняка прочувствовав все своим звериным чутьем, — мгновенно понял, как себя следует вести с Маринкой, с этим нежным ангелом во плоти, и постарался изобразить на своем лице максимально человеческое выражение и симпатию.

А потом ей вдруг стало не до ревности, потому что показалось, что мясо в духовке запахло омерзительно, почти что горелым углем, смрадным дымом. Почувствовав головокружения, увидев, как мир перед глазами расплывается, Анька подскочила, бледнея, и, снося косяки, помчалась в туалет, зажимая рот руками, потому что тошнота разрывала ее изнутри на кусочки.

— Анья!? — тревожно кричал ей вслед Лось. — Что такое!?

Анька не отвечала, с грохотом заперев за собой дверь в туалете. Ей было очень плохо, ее просто выворачивало наизнанку, и она проклинала все кафе города, в которых сегодня побывала между делом.

Когда она, бледнее стены, выползла из туалета, Лось поджидал ее под дверями, заметно волнуясь.

— Анья, что случилось, что с тобой? — с тревогой произнес он, всматриваясь в мгновенно изменившееся Анькино личико.

— Ой, Лось, что-то плохо мне, — прохрипела Анька. — Душно, голова кружится…

— Идем-ка, — он обнял ее за плечи, решительно подтолкнул ее к ванной. Там он уселся на бортик, Аньку усадил к себе на колени и вымыл ее лицо холодной водой, как умывают детей, пригладил ее мокрые на висках волосы.

— Все? — спросил он, когда Анька слегка порозовела и без сил прижалась влажным лбом к его плечу. — Легче тебе? Прошло?

— Не знаю, — пробормотала Анька. — Кажется…

— Пойдем, я уложу тебя в постель, — волнуясь и пытаясь это скрыть, произнес Лось. Его огромная ладонь, обнимающая Аньку, заметно подрагивала, но он ни словом не обмолвился о своей догадке. Он словно боялся спросить, чтобы не вспугнуть чудо, о котором догадался. — Откроем окно, проветрим комнату. Подышешь своежим воздухом, тебе станет лучше. А потом я отвезу тебя к врачу.

— Ну, какой врач, Лось, — вяло отмахнулась Анька. Она подняла руку, сжатую в кулачок, разжала пальцы. На ее ладони лежала какая-то крохотная вещица, Лось даже толком рассмотреть не успел, но Анька почувствовала, как он дрогнул. — Я же не помираю, Лось. Я беременна.

— Да? — потрясенно прошептал он, осторожно прикасаясь к тесту, словно тот мог в любой момент взорваться. — Это точно?

— Точнее некуда, Лось, — ответила Анька, наблюдая, как подрагивающие пальцы мужчины осторожно сгребают крохотную вещицу с ее ладони. — Три недели. Я же тогда сказала, что получится… Ты что, не рад?

Лось не ответил, и Анька задрала голову, чтоб посмотреть на него.

Лось был рад.

Его светлые глаза не мигали и медленно-медленно наполнялись слезами. Величайшее изумление светилось в его взгляде, словно он до сих пор не мог поверить в то, что произошло, и Анька уткнулась ему в грудь и рассмеялась: