– Его нет третьи сутки, ни у знакомых, нигде. На работу не приходил, а там срочные дела. Пропал вместе с машиной, уже звонили по больницам, моргам.

– Он при вас ушел из дома? – спросили ее после паузы.

– Нет. Но я от свидетеля знаю, что уехал он вечером в субботу.

– Что с собой взял, посмотрели? Деньги, вещи, документы?

– По-моему, ничего особенного… Но не могу ручаться за мелочи. А денег мы дома и не хранили.

– Записки не оставил? – монотонно продолжал голос, явно следуя по заведенному списку.

– Нет, ничего.

– Тогда вот что… Приезжайте сегодня в отделение с его фотографией, желательно недавней, будем давать ориентировку патрульным машинам. ДПС начнет отслеживать вашу белую «девятку». Вы сами активней звоните знакомым, бывает, что человек вдруг объявляется. Он, кстати, не пил? Психическими заболеваниями не страдал?

Когда Ирина заверила, что ее муж был абсолютно здоров и адекватен, голос, все так же скупо дозируя эмоции, отозвался:

– Вы не волнуйтесь, срок еще небольшой.

– Для кого как, – не выдержала женщина. – Для него это гигантский срок. Он очень педантичный человек.

Положив трубку, она принялась собираться. У Ольги снимков зятя не было, могли отыскаться разве что давние, свадебные фотографии. Ирина черкнула короткую записку, извещая сестру, что обратилась в милицию и, вполне вероятно, останется ночевать на прежней квартире. Последнее предложение написалось будто само собой. Она даже удивилась, перечитав его, но тут же поняла, что просто обязана как следует обыскать дом. «Кое-какие деньги там все же были, и надо посмотреть, на месте ли его загранпаспорт. Он мог взять и уехать куда-то по горящей путевке, мне назло!»

И пока Ирина пробиралась в машине по пробкам часа «пик», она придумала еще не одно объяснение отсутствию мужа. Все они были настолько же утешительны, насколько и неправдоподобны. На самом деле женщина отлично знала, что подобные поступки не в характере Егора. Ей просто не хотелось верить в зловещий исход дела.

Дома она неожиданно обнаружила гостей. Помимо тети Сани, чье присутствие не было слишком удивительным, в квартире находилась еще и мать Егора, спешно приехавшая по звонку сестры. Разумеется, та ее не пощадила и не стала ничего скрывать. Свекровь, с мокрым, распаренным от слез лицом, бросилась навстречу ошеломленной женщине:

– Расскажи мне все, только не обманывай!

– Я сама ничего не знаю. – Ирина старалась не встречаться с ней взглядом. – Я уехала ненадолго к сестре, а он… Тоже куда-то уехал, в тот же вечер. Вот, Александра Петровна видела.

– Но его же нигде нет! Она всех обзвонила!

– Я сделала все, что смогла, – с достоинством подтвердила тетя Саня. – Теперь пусть ищет милиция. Заявила?

– Да, приехала за фотографией. Если хотите помочь, посмотрите альбомы, найдите недавнюю. – Ирина обрадовалась предлогу отвлечь внимание обеих родственниц от ее персоны. Сунув им кипу тяжелых альбомов, она удалилась в спальню и, открыв ящики секретера, где хранились документы, пришла к выводу, что оттуда ничего не исчезло. Зато в шкатулке, где супруги держали деньги на хозяйство, оказалось пусто, хотя до конца месяца было еще далеко. Также ей бросилась в глаза деталь, ускользнувшая при первом осмотре. С прикроватной тумбочки у изголовья Егора исчез ее портрет, очень удачная черно-белая фотография, сделанная недавно фотографом издательства, с которым она сотрудничала. Обнаружив пропажу, Ирина тщательно осмотрела комнату, сдвинула тумбочку, заглянула под кровать в расчете, что рамка могла упасть туда. Портрета не было, и это могло значить что угодно – от самого хорошего до откровенно плохого.

«Взял с собой, когда решил уйти из дома? Вон, и деньги прихватил, впрочем, там только его зарплата. Я-то давно ничего не вношу в семейный котел, последний гонорар получала в сентябре. Хорошо, если он портрет прихватил в путешествие, хуже, если в сердцах в окно выкинул или в мусоропровод спустил!» Она поправила сдвинутый ночник, машинально уложила очки, в которых Егор обычно читал перед сном, в футляр… И нахмурилась, увидев, какие страницы этот футляр только что прижимал.

Это был не научный журнал по специальности и не детектив – именно такую литературу предпочитал Егор. Собственно, то, что Ирина обнаружила на тумбочке, вовсе и не являлось литературой, – большой, недавно изданный атлас дорог Подмосковья – очень знакомый атлас с оторванной обложкой.

Ирина даже не помнила, что брала его с собой в город. Вероятно, он валялся на письменном столе среди других бумаг и попался под руку, когда она второпях собирала самые необходимые вещи. Присев на постель, она открыла атлас – и он сам собой развернулся на странице, где жирным красным маркером был прочерчен весь путь от шоссе к недавно сгоревшему загородному дому. Внезапная догадка, озарившая ее, была настолько пугающей, что Ирина тихо ахнула, прижав к сильно забившему сердцу исчерканный атлас.

«Он мог поехать туда, чтобы привезти доказательства… Я же сказала, что не верю в историю о сгоревшей женщине! Если он поехал вечером в субботу, то… То…»

«То давно должен был вернуться или позвонить! – зло ответил ей внутренний голос, очень похожий в этот миг на голос тети Сани. – Значит, впутался куда не надо, и с ним что-то случилось!»

Женщина вскочила и, все так же прижимая атлас к груди, поспешила в другую комнату.

– Я уезжаю! – крикнула она, напугав своих гостий, склонившихся над грудой раскрытых фотоальбомов. – Нашли что-то? Давайте скорее!

– Вот, – мать Егора протянула снохе сразу несколько фотографий, – а куда ты, Ириночка?

От этого ласкового обращения у женщины запершило в горле. Преодолев свой страх и стараясь не показывать лишнего беспокойства, она бодро заявила, что торопится в милицию, после заедет еще в одно место, также насчет поисков мужа, так что ждать ее бессмысленно.

– Думаю, скоро мы что-то узнаем! – сказала она, обнимая на прощание свекровь. Ирина не была большой сторонницей родственных нежностей, но так она, по крайней мере, не видела ее заплаканных, молящих глаз.

– Уж лучше бы он валялся у какой-нибудь… – мрачно проговорила тетя Саня, скрещивая руки на груди. После недавней стычки по телефону она все еще бросала на Ирину неприязненные, красноречивые взгляды. – У бывшей подружки.

– Что ты, – испугалась ее сестра, – у Егора никакой подружки не было! Я бы знала!

– Вот я и говорю, – с непонятным удовлетворением повторила тетя Саня, – лучше бы была!

Ирина не стала слушать их пререканий и молча удалилась, посчитав, что последние слова о мифической подруге Егора – камень в ее огород. Впрочем, теперь она и сама предпочла бы такой исход дела.

В милиции ее продержали час, и она выехала в дорогу, когда совсем стемнело. Ирина нервничала, торопилась, часто перестраивалась, чего обычно себе не позволяла, но результатом стало то, что она зависла в бесконечной, черепашьими темпами ползущей пробке рядом с третьим транспортным кольцом. У женщины разболелась голова. Она морщилась, нащупывая свободной рукой аптечку, где должен был находиться анальгин, и ругала себя за то, что забыла захватить с собой бутылочку воды, чтобы запить таблетку. Взглянув на часы, она обреченно вздохнула. «В такое время пробки будут и за МКАДом. Доберусь до места часу в восьмом, с кем я смогу увидеться? Только с Валентином. Да, приятная перспектива – изображать привидение! Но, если Егор туда приезжал, он тоже должен был прийти к нему, обязательно. Его дом не минуешь, он все видит, все знает…» Перед Ириной вдруг возникло сморщенное, как сушеный гриб, лицо деревенского соседа, раздался мямлящий, шамкающий голос, исходившей из беззубой щели рта. Женщину передернуло. «Наверняка Валентин ничего Егору не сделал, но он мог дать ему координаты Сергея! А если тот сейчас боится огласки, можно только предполагать, чем все обернулось…»