– Вы – Аделия Мило? – Римма Аркадьевна подняла к потолку указательный палец и медленно опустилась на стул.

Гадалка кивнула:

– Да, это мой творческий псевдоним. Я занимаюсь работой с кармической матрицей, нумерологией и астрологией…

– Это ведь вы мне гадали на Макса…

Римма то бледнела, то краснела, но во взгляде просыпалось недоброе. Макс на всякий случай встал рядом – к черту плов, если сгорит.

– Да, но, конечно, я не знала, что речь идет о Максе.

– Вы сказали, что у него никого нет… – Римма с подозрением посмотрела на сына.

Аделия кивнула.

– Меня, признаться, тоже это озадачило, – она покосилась на изображающего изумление Макса. Щипнула его за локоть. – Но еще я сказала, что Макс сам решит, с кем он проведет жизнь. Посоветовала не вмешиваться…

– Стойте, я вообще сейчас ничего не понимаю, – Светлана встала напротив Аделии. – Вы – та самая гадалка, к которой ходила Римма, чтобы узнать будущее Максика? Которая рассказала про нее всю подноготную так, будто в школе с ней сидела за одной партой?

– Ну это уж нет… Я такого о ней не говорила, – Римма поджала губы, побледнела.

– Говорила! Все уши нам прожужжала…

Аделия растерялась.

– Я… мне…

На лицах Светланы и Александры расцветало жадное любопытство. Макс понял – сейчас начнется «а погадай мне», а «вот мне приснилось». Мгновенно пришел на помощь. Встав между возбужденными родственницами и Аделией, прикрыл ее собой, будто от пуль. Выставил вперед ладонь:

– Все, я счастлив, дамы, что вы разобрались, – он подхватил Аделию под локоть, потянул к выходу. – Мама теперь будет остерегаться обращаться к гадалкам, вдруг, она окажется моей знакомой, верно, мам? Я разделяю ваше восхищение, что у нас в семье появится настоящая волшебница! И мама, наконец, перестанет меня сватать за всех девушек от восемнадцати до сорока пяти – побоится испортить себе карму. Потому что наша волшебница может еще и порчу навести…. Я уверяю, Ада – страшная женщина, рекомендую с ней не связываться!

Во время всей речи, произнесенной буквально на одном дыхании, он ловко подталкивал девушку из кухни. Аделия ничего не понимала, пыталась высвободиться. Изумление на лицах родственников росло:

– Я не навожу никакую порчу!.. Макс, что ты вытворяешь! Пусти! – Она хмурилась, цеплялась за косяк двери, пыталась довести разговор до конца, когда Макс уже выволок ее наружу и, припечатав к стене, поцеловал в губы, окончательно заглушив протест.

Дверь из кухни скрипнула за ними, в коридор выглянула Светлана и, заметив целующуюся пару, тут же скрылась.

Аделии было неудобно, неловко, странно ощущать руки Макса на своих плечах, неловко слышать его сердце так близко, касаться его тела, его бедер – так откровенно. Она то поднимала руки вверх, то снова опускала их, то невесомо касалась мужских плеч, то боязливо одергивала их. А Макс целовал самозабвенно, подушечками пальцев ласкал шею, гладил руки девушки, сжимал хрупкие запястья. Пока не почувствовал, что она начала задыхаться.

– Макс! – Высвободилась, оттолкнула его. – Что ты делаешь? Зачем?! Зачем ты вмешался…

– А ты к чему начала эти признания? – костяшкой указательного пальца он вытер губы, ноздри жадно хватали воздух, будто он недавно пробежал стометровку, глаза горели.

Девушка убрала с лица волосы, вытерла лоб.

– Я не понимаю, что такого? Я призналась, что Римма приходила ко мне, мы с тобой обговаривали это в машине, когда ехали сюда. Ты сам сказал, как вести себя, если она меня узнает…

– Но она не узнала. Сейчас-то ситуация изменилась, сейчас мы договорились, что я ухаживаю за тобой всерьез. Зачем эта история с гаданием?

Аделия шумно выдохнула:

– Ты меня совсем запутал… – Посмотрела снизу вверх: – Я надеялась, что так смогу выяснить про призрака этой девочки… Люди гораздо откровеннее, когда знают, что их не поднимут на смех. Я гадалка – тот человек, который точно не будет смеяться над любой паранормальщиной.

– Ты ж в этом ничего не понимаешь? И в паранормальщину не веришь? – Напомнил Макс, усмехнувшись.

– Не верю. Я за точный и профессиональный расчет, за данные, которые можно верифицировать…

Макс скептически скривился:

– Ну-ну…

– Не «ну-ну», а верифицировать!.. А сейчас придется заводить тему заново…

– О, за это не переживай. Теперь они с тебя с живой не слезут, пока ты им не перегадаешь на всю их жизнь, на все важные и неважные события, не узнают про всех своих детсадовских подружа́ек, не выяснят, был ли влюблен какой-нибудь Вася Иванов из шестого класса… Всё, вплоть до того, подгорит ли картошка.

Аделия поморщилась:

– Прекрати… Они что, дети?

Макс фыркнул и засмеялся:

– Люди всегда превращаются в детей, если сталкиваются с неизведанным.

Сверху снова показался Темка, заметно обрадовался, что Аделия здесь:

– Ада! Мы там кое-что интересное нашли на чердаке, про витраж этот. Пойдем! – И скрылся на втором этаже.

Темка скрылся настолько стремительно, что Макс и Аделия переглянулись – а не привиделся ли он им. Нет, не привиделся: его голова просунулась между пилястр:

– Ну вы идете?! – спросил с удивлением, на этот раз не исчезал, подождал, пока Ада и Макс начнут подниматься. Поторопил: – Ну, быстрее же!

Макс проворчал:

– У вас там что, пожар-наводнение? Куда торопиться?

– Так Новый год же, мы еще гирлянду не закончили делать… Специально от всех на чердак спрятались, чтоб не убираться потом…

– Убираться все равно придется, хоть на чердаке, – Макс засмеялся.

Темка махнул рукой:

– Ну это потом…

Лестница на чердак вела из холла второго этажа: вертикальная выдвижная лестница, упиравшаяся в аккуратный квадрат в потолке. Аделия с сомнением потрогала ее, запрокинула голову.

– А это точно безопасно?

Макс оказался у нее за спиной:

– Если что, я с удовольствием тебя поймаю…

Артем, уже было исчезнувший в чердачном провале, снова выглянул поморщился:

– Ну вы скоро?!

Девушка, вздохнув, начала карабкаться. Всего десяток шатких ступеней вверх, цепляясь за скользкое, отполированное дерево, с ужасом оглядываясь под ноги. Аделия замерла, когда руки перестали находить перекладины. Качнулась.

– Тебе помочь? – Макс хохотнул, подтолкнул вверх.

Девушка схватилась за протянутую руку Артема, пробормотала:

– Не надо, я сама… могу…