– Это вы звонили снизу? – спросила встревоженно и пригласила в квартиру.

В отличие от убранства подъезда, квартира архитектора выглядела простой и обшарпанной, давно требовавшей ремонта, хотя и сохранившей следы былого лоска и роскоши: квадраты висевших некогда картин, дорогие портьеры, теперь побитые молью и пыльные, мебель, укрытая светлыми чехлами. Богатая библиотека в шкафах со стеклянными дверцами. Женщина пригласила гостей в кухню, извинилась:

– Мы квартиру продаем, сами давно в Москву перебрались. Вот, вроде бы сделка, риелтор пригласила. Вы присаживайтесь, – указала за стол. – Кофе, может быть?

Макс и Аделия, переглянувшись, отказались.

– Татьяна Архиповна, мы нашли старый альбом, вероятно, он принадлежал вашему отцу. Во всяком случае, это наше предположение. Не посмотрите?

Девушка достала из сумки альбом, положила на угол стола перед дочерью архитектора.

Та осторожно открыла его, шумно выдохнула:

– Надо же… Я и забыла уже, что отец так хорошо рисовал… – Она окинула взглядом кухню. Кивнула в коридор: – Все картины в доме – его были, сейчас я часть их подарила местному музею, частью отвезла в Москву. Здесь хотели сделать музей-квартиру, но потом мэрия передумала, идея как-то сама собой увяла. Содержать ее получается дорого, сдавать – ненадежно. Я решила продать квартиру, куплю здесь что-то поменьше, поскромнее, чтобы было, где остановиться, когда приезжаю на могилу родителей, – она вздохнула. Вернулась к альбому: – Да, это работы отца, я помню этот дом, это дача, недалеко от Вязьмы, – она назвала местечко, откуда Макс с Аделией и приехали. – Все беспокоился о доме, нравился он ему…

– Там места красивые, – подхватила девушка.

Татьяна Архиповна кивнула:

– Да, но как-то у них с мамой там не сложилось. А после одной ночи так и вообще отказалась туда приезжать.

Аделия покосилась на Макса, тот подался вперед, прошептал:

– А что? Что тогда произошло, вы знаете? – капитан Александров прекрасно использовал прием «доброго полицейского» – изобразил на физиономии неподдельное удивление, и интерес, а вопрос сформулировал так, что на него невозможно ответить отрицательно.

«Просто мастер практической психологии» – гадалка хмыкнула, снова повернулась к дочери архитектора. Та кивнула:

– Да… – и тут же осеклась, засмущалась.

– Татьяна Архиповна, расскажите. Это очень интересно, – настаивал капитан.

Женщина пожала плечами.

– Да особо ничего интересного. Мама рассказывала, что они приехали на лето, я тогда еще совсем маленькая была. В доме второй этаж был еще не отделан, и папа хотел воспользоваться отпуском, чтобы завершить работы. А мама все просила навести порядок на участке – вывезти мусор, разобрать старый забор, что-то еще. Хотела спуск к озеру сделать, оно ведь там совсем недалеко…

– Да-да, знаем.

– Ну вот, стали они разбирать доски от старого дома… – она кивнула на рисунок, – вот этот дом, обычный, деревенский. Тридцатых годов постройки, наверно. Но очень крепкий, отец даже хотел его отреставрировать, укрепить, но мама категорически против была, поэтому делали кирпичный, а тот, старый, разобрали, сложили там же, на участке. Оставили только ле́дник, отец настоял – больно хороший был. Я его отлично помню, хоть и совсем маленькая была, когда последний раз с отцом приезжала, – женщина разгладила льняную салфетку, положила ее на колени. – Он раньше примыкал к основному дому, а отец устроил так, чтобы погреб оказался под верандой. Вход сделал, полочки обустроил. Вот когда он тот погреб полез ремонтировать, у мамы приступ и случился. Она рассказывала, что будто бы визг услышала, злой такой, отчаянный. А отец все про девочку какую-то говорил. – Дочь архитектора задумалась: – Я все думала, что сказки это. Папа в возрасте уже был, когда я подробности узнала, стал все путать. Ну, я думала – и здесь напутал. А он все про этот альбом повторял. Будто там есть рисунок этой девочки.

Женщина с опаской дотронулась до обложки.

– Он требовал, чтобы я его нашла, я в отцовском архиве все до одной бумажки перебрала… – Женщина снова задумалась, а Аделия тайком взяла капитана за руку, чтобы тот не вмешался, не испортил. Но Макс, кажется, лучше гадалки знал, как помочь Татьяне Архиповне выговориться. Посмотрев на гостей, женщина продолжила: – Знаете, он ведь не просто так искал этот портрет. Он хотел его куда-то отнести…

– Куда?

Дочь архитектора понизила голос до заговорщицкого шепота:

– Прежней хозяйке дома. Того, что разобрали. Хотел, чтобы та опознала, чья это девочка. Где ее искать… – Женщина округлила глаза: – Беспокоила она его.

– Беспокоила? То есть она к нему часто приходила?

Татьяна Архиповна порывисто встала, отложила в сторону льняную салфетку.

– Ну, не знаю. Но говорил он о ней постоянно, особенно в последние годы. Пытался нарисовать по памяти, да все не получалось похоже, говорил.

Макс сочувственно покачал головой:

– А у вас, случайно, не сохранились эти наброски?

Женщина насторожилась:

– Зачем вам?

Аделия потянула за угол портрет призрака, найденный в альбоме, достала его и положила перед хозяйкой.

– Хотим понять, может быть, он искал этот рисунок?

Татьяна Архиповна ахнула, опустилась на стул.

– Боже мой, – всплеснула руками, приложила пальцы к губам. – Этого не может быть.

– Так у вас остались поздние наброски отца? – Макс в одно мгновение перехватил инициативу, подкупающая заинтересованность сменилась профессиональной цепкостью. Он уже не вел светскую беседу с дочерью местной знаменитости, он опрашивал свидетеля.

Татьяна Архиповна встала, ушла в комнату, и вернулась через пару минут, держа в руках объемную папку бумаги для акварели. Раскрыла ее.

– Вот.

Один за другим на стол легли несколько рисунков. Тот же ракурс, те же пропорции, то же мгновение, которое пытался изобразить архитектор. Желание прорисовать детали, но портрет, найденный на чердаке, был, безусловно выполнен наспех, на эмоциях, оттого выглядел живым, отличался воздушностью черт и легкостью линий.

Аделия поняла – учитывая, что художник много раз рисовал один и тот ж портрет, то, получается, что девочку-призрака он видел единожды. Он знал, что она жила раньше, поэтому хотел найти прежнюю хозяйку.

«Знал или предполагал?» – в голове все смешалось. Девушка терялась в догадках.

Макс придвинул к себе наброски как раз в тот момент, когда в дверь позвонили. Хозяйка заторопилась открывать. Макс и Аделия тоже поднялись, подхватили альбом.

– Скажите, Татьяна Архиповна. Мы бы хотели выполнить просьбу вашего отца и найти девочку, ее могилу. Можем мы пока оставить у себя эти рисунки? – девушка кивнула на портрет из альбома и еще несколько рисунков, выполненных акварелью.