И шумно выдохнула, почувствовав под ногами надежную опору. Покосилась в квадрат чердачной двери – представила, как она спускаться будет. По спине пробежала горячая волна – оказывается, она боится высоты.

Макс деловито отряхнул колени на джинсах, огляделся:

– Ну, показывайте ваши сокровища.

– Вот!

Артем ткнул пальцем в центр помещения.

Чердак, надо признать, оказался уютнее, чем о нем могла подумать Аделия: светлые стены, открытые стеллажи, на которых аккуратными рядами расположились коробки. Часть из них оказалась подписана крупным разборчивым почерком, часть – безымянные. «Старые журналы, вязание». «Посуда из гостиной». «Блокноты Димы». «Мои конспекты». Светлана определенно была рачительной и дотошной хозяйкой. Несколько десятков коробок стояли тут же, на окрашенном красным полу. Две или три из них были вскрыты. Тут же, на полу, лежал моток скотча и ножницы – заранее приготовленные для уборки и упаковки.

С потолка свисала на длинном проводе лампочка – простая, без абажура.

На полу, рассыпаясь по стенам сине-голубыми бликами, словно ковер, расцветал круглый витражный цветок: расчленённый фигурным переплётом на восемь частей распустившийся полевой цветок, наивный и нежный. Здесь, вблизи, рассмотрев его, девушка обнаружила, что лепестки не круглые, а чуть заостренные. Про себя предположила, что это все-таки не полевой цветок, а комнатный – фиалка. Из уроков биологии Аделия пыталась вспомнить, бывает ли фиалка синей и сколько у нее лепестков, как выглядит бутон. Уже потянулась за сотовым – узнать у всезнающего поисковика, так как на свою память не надеялась, когда Ольга потянула ее к распахнутой в центре, чуть левее цветочного круга, коробке:

– Смотри, какая красота! – прошептала восторженно и опустилась на колени.

Ребята расступились, чтобы Ада и Макс могли сесть рядом, и придвинули к ним альбом с рисунками. Сад, утопающий в яблочном цвете, деревенский дом, почерневший от времени, но крепкий, будто вросший в грунт. Вертикальные планки забора. Крынки тупыми днищами вверх. Аделия почувствовала, что ей трудно дышать. Перевернула скорее страницу – посмотреть, что там дальше.

Тот же дом. Другой ракурс – со стороны веранды. Столик с двумя приставными стульями, деревянная лавка. Яркое полотенце брошено на нее, будто пятно крови. Яркий весенний свет, какой бывает обычно по утрам, и лубочно-яркая зелень.

– Что это? Чей это альбом? – Макс хотел посмотреть обложку, Ада не позволила, жадно погладила пальцами шершавую поверхность.

Девушка перевернула еще одну страницу. Снова этот же дом, в вечернем свете. Белая луна бросает призрачные тени на покосившуюся крышу, заглядывает в потускневшие от старости окна. Серебрит у горизонта темную гладь острова. Внизу, под наброском, дата: 30.08.1956 г. И каллиграфически выведенная подпись: А.В. Свиридов.

– А.В. Свиридов… Кто это? – пробормотала Аделия.

Она перевернула следующую страницу и ахнула: черно-белый карандашный набросок девочки с туго заплетенными косами в просторной ночной сорочке с темным кантом по горловине. Большие глаза смотрели с удивлением и интересом. Подробно отрисованный рисунок, на котором художник даже сумел передать фактуру ткани сорочки, блеск глаз, хрупкость рук.

– Господи… Этого не может быть, – прошептала.

Взгляд скользнул ниже, в правый угол, где обычно стоит подпись художника. На этот раз – без даты. «А.В. Свиридов».

Девушка прикрыла рот рукой.

– Что? – Макс смотрел на девушку с беспокойством, но пока ничего не понимал. Дети тоже переглядывались в недоумении.

Аделия перевела взгляд на капитана, прошептала:

– Это она. Девочка. Которую я видела прошлой ночью…

– Что? – Макс развернул к себе рисунок, присмотрелся.

– Это та девочка. Абсолютно точно.

Макс просмотрел рисунки.

– То есть эта девочка была знакома с художником, А.В. Свиридовым?

Аделия покачала головой, показала пальцем на то место на рисунке, где изображен подол сорочки: ткань будто таяла над травой.

– Она уже тогда была призраком. Рисунки из альбома датированы 56-м годом. Значит, портрет был сделан примерно в тех же годах.

Макс уперся взглядом в просвечивающую сквозь фигуру девочки ограду.

– Уже тогда призрак?

– Да…

Альбом выскользнул из рук, из-под последней страницы показался букетик засушенных цветов. Тонкий светло-зеленый черешок, круглые и короткие листья, пушистые, будто бархатные. Цветок с пятью небесно-голубыми чуть заостренными на концах лепестками, похожими на мышиные ушки. Аделия перевернула страницу, заложенную сухоцветом.

В ее руки упал чертеж витража, в точности повторяющий цветок из засушенного букетика. Аккуратные ряды цифр, расчеты, схема… И броская надпись в верхнем углу «Myosótis».

Вадька сопел, вытянув шею, прочитал:

– Myosótis?

Василиса ткнула в пояснение рядом:

– Горлянка, незабудка.

Аделия перевела взгляд на витраж.

– Это не фиалка. Это незабудка.

Она перевернула страницы альбома, взглянула еще раз на карандашный набросок девочки-призрака у ограды.

– Нам надо найти этого А.В. Свиридова, – прошептала. – Или его наследников, может быть, они что-то знают об этом рисунке.

⁂

– Сейчас?! – Римма Аркадьевна всплеснула руками. – 31 декабря, у всех праздник…

Она с недоумением уставилась на сына, перевела взгляд на Аделию.

Тот безапелляционно отозвался:

– Кому надо, тот работает. Мы быстро, одна нога здесь, вторая – уже тоже здесь! – и, ныряя на ходу в рукава куртки, толкнул дверь, завел с пульта двигатель. Аделия спешила за ним следом, собственно, сама удивляясь, что он так спешно рванул исполнять ее просьбу – встречаться с архитектором.

– Макс, мы ведь даже не знаем, где он живет! – всплеснула руками на крыльце.

Капитан обернулся через плечо, укрывшись от ветра, сделал затяжку:

– Кто? – прищурился.

Аделия опешила:

– Мы не к архитектору едем?

Александров пожал плечами:

– Давай попробуем и к нему. Если успеем, конечно…

Он неопределенно посмотрел в сторону города, прищурился от сигаретного дыма. Девушка не понимала:

– А куда тогда мы так торопимся?

Макс достал из кармана сотовый, активировав экран, показал сообщение: «Я тебе просто сбрасываю выписки, анализируй сам, брат. Там на всех, чтобы два раза не вставать». И прикрепленный к сообщению файл.

– Громов? – Макс кивнул в ответ. – Так мы распечатывать выписки едем?