— А я устроилась на работу, — сообщила, чтобы завязать с другом новый разговор. — Родителям не сказала, потому что не поймут.

— Долго ты молчала, — совершенно не к месту заметил Миша. — Я думал, что надоел уже тебе.

— Чего? — я от удивления округлила глаза. — Ты мне не надоел! И вообще, откуда я знаю… Может тебе борща со сметанкой подавай.

Громов заторможено, но все-таки среагировал на нашу с ним шутку. Едва уловимо улыбнулся и тут же тяжело вздохнул и поежился.

— Так ты на меня не сердишься? — кажется, настала моя очередь сомневаться… — Тебя же вроде как совсем недавно эти телячьи нежности очень сильно бесили.

И ведь прекрасно понимала, что в тот день он это при ломке сказал и все равно озвучила. Ну, не дура я после этого? Совсем уже голову потеряла от такого вот положительного общения.

— Кнопка… — тихо прошептал он и снова умолк.

По подрагивающим пальцам поняла, что у него снова начинается озноб… Интересно, а если бы я с ним могла находиться двадцать четыре часа в сутки, то ему бы стало легче? Ведь не просто же так он тогда перезвонил …

Руки тут же убрал в карманы джинсов. Взгляд сделался напряженным и каким-то затравленным, больным. Была бы я по жизни более активной, то, возможно, возмутилась бы и заставила бы его вернуть конечности на место. Возможно, даже поцеловала бы.

Мы вышли из метро на улицу. Погода сегодня была премерзкой. Мельком взглянув на своего спутника, поняла, что он находится в полной прострации. Молча достала зонт и раскрыла его над нашими головами.

— Прогноз погоды не смотрел? — усмехнулась, однако, особо и не рассчитывая на ответ.

— Не довелось, — хмуро откликнулся Миша.

Не знаю что вдруг случилось, но я почувствовала, как он приблизился ко мне, почти касаясь плечом моего плеча. Отдавал ли он себе отчет в том, что делает, я не знала.

— Завтра у нашей группы первое практическое занятие по культурологии, — возвестила я парня. — Преподаватель Зубов решил сводить нас на экскурсию в музей.

— Не пойду, — мотнул головой Громов. — И сегодня на физру тоже.

— Ну, в спортзал и я не собиралась, — небрежно махнула рукой. — Уж очень хочется перед работой немного поесть и расслабиться.

— Я с тобой, — неожиданно выдал друг. — Тоже потом заказы поеду развозить.

Удивленно посмотрела на него, чтобы попробовать понять его действия в данный момент. По всему выходило, что Мише тоже нужно расслабиться. Бедный, как его наверное все достало…

— Договорились, — улыбнулась, чтобы приободрить его и дать лишний раз понять, что не собираюсь бросать, в каком бы состоянии парень ни был. — После вышки пойдем в кафе или в ТЦ?

— Давай в ТЦ, — пробормотал Гром и на мгновение прикрыл глаза. — Денег сейчас не особо много.

— Согласна, — помрачнела я.

— Я, конечно, не навязываюсь… — вздохнул друг, — но ты можешь высказать мне все, что накипело.

— У меня папа вчера напился, — не задумываясь о последствиях, выпалила я. — А перед этим вынес из дома все мамины украшения.

И сразу стало как-то легко на душе. Не совсем, но всяко лучше, чем до этого.

— Он у тебя вроде фирму открывал… — протянул Миша. И как умудрился запомнить, с его-то странностями. — Может, задолжал где, а потом совесть замучила?

— Он сильно изменился, — я покачала головой. — Стал каким-то рассеянным.

— Боишься, что у него разовьется зависимость? — усмехнулся Громов.

— Да, — не стала скрывать очевидного. — В таком состоянии человек обычно не понимает, что нуждается в помощи. Когда же он осознает неправильность выбранного пути, как правило бывает уже поздно.

И снова завела старую шарманку, несмотря на то, что прекрасно осознавала ненужность и неуместность данных слов. Судя по реакции парня, до него таки дошел смысл сказанного. Правда, в отличие от прошлого раза, он не разозлился, а почему-то расстроился. Неужели в такие вот «легкие» промежутки времени все же осознает тяжесть собственного положения? Вон, как низко опустил голову.

— Прости, — тут же извинилась я. — Мне не стоило этого говорить.

— Думаешь, мне все нравится? — в ответ прохрипел друг. — Думаешь, легко ощущать себя изгоем на фоне других?

— Миш, ты замечательный, — мой голос дрогнул. — Вот поэтому я всеми силами стараюсь тебе помочь. Но пока не знаю, как…

— Просто не мешай, — совсем тихо попросил меня.

— Но если так, то я могу потерять тебя, — как ни странно, сейчас мне было плевать на то, что сама только что практически призналась ему в любви. Так хотела до него достучаться, что стало не важно, что он обо мне подумает. — Если ты сам не будешь бороться, то это сделаю я.

— Бессмысленно, — эхом откликнулся Гром.

— Бессмысленно станет тогда, когда медицина будет бессильна, — отрезала я. — Пока что рано сдаваться.

— Заканчивай промывать мне мозги, — довольно резко произнес Миша. В этот момент мы как раз подходили к проходной, рядом с которой курили Ромка с Даном. Парни проводили нас удивленными взглядами. — Я хочу только, чтобы ты была рядом. Больше ничего.

— Я и так рядом, — подтвердила, проходя через турникет. — И мне больно видеть, как ты мучаешься.

— Поверь, со мной все в порядке, — угрюмо заверил Громов.

— Не верю, — скорбно сообщила ему. — И вообще, когда тебе начинает не хватать этой гадости, ты в корне меняешь свое мнение. И меня бы сейчас не выслушивал так спокойно. Послал бы и дело с концом.

Да, я наконец-то собралась с духом и высказала ему все, о чем думала на протяжении столь долгого время. Я же знаю аж целых трех Громовых. О том приятном общительном и умном парне я тоскую больше всего, потому что ему на замену сейчас поочередно приходят страдающий от своего давнего выбора слабый и изможденный парень и тот, кого я сильно боюсь. Первый все печалится, что приходится делать укол все чаще, так сказать, чтобы не стать опасным для общества и для самого себя в первую очередь.

Молодой человек с шумом втянул воздух через нос, а потом выдохнул. Подозреваю. Что ему было не приятно слышать такое от меня. Но я уже ничего не могла с собой поделать. Как говорится, на войне все средства хороши. Чтобы победить, надо постоянно экспериментировать, пробовать что-то новое, не бояться ошибиться. В итоге я удовлетворенно отметила, что он неохотно, но все же принял правду о себе.

— Ты правда искала информацию о таких, как я? — спросил и положил мне на плечо свою ладонь. — И все это ради меня?

— Да, Миш, — кивнула и закрыла зонтик, потому что мы с ним уже поднялись на крыльцо нужного нам корпуса института. — Я не могу стоять в стороне и смотреть, как мой друг медленно, но верно губит собственную жизнь.

— Друг… — очень тихо повторил парень, но я услышала. Почувствовала, как тяжесть его ладони на плече пропала. Хм, неужели на что-то обиделся?