Питер понимал, что долго он так не выдержит. Понимал это и Рейф. Крепкий мордоворот удобно восседал у дальней стенки камеры, наблюдая за Питером с пренебрежительной усмешкой.

— Че, приятно пахнет, а? — спрашивал он. — Ничего, детка, скоро я надену это ведро тебе на голову!

Эту шуточку Рейф отпускал уже в четвертый раз, однако прочие мальчишки снова разразились хохотом так, будто никогда раньше ее не слышали.

Но тут хохот оборвался: в дверях камеры появились двое людей в форме. Один был тюремщик, дядька с бакенбардами по имени Хамдрейк, другой — его нервный молодой помощник, парнишка лет пятнадцати по имени Кремп, с длинными, неуклюжими руками и ногами и торчащим кадыком. Хамдрейк в одной руке нес свернутую кольцами тяжелую цепь, а в другой — металлическое кольцо с несколькими ключами. Одним из ключей тюремщик отпер камеру, вошел внутрь вместе с Кремпом и запер за собой дверь. Потом повернулся лицом к узникам.

— А ну, бездельники и плуты!!! — рявкнул он. На службе Хамдрейк иначе не разговаривал. — Живо выстроились по росту у стенки!

И для пущей доходчивости отвесил пинка тому мальчишке, что сидел ближе всех. Мальчишки стали строиться.

— Кремп!!! — рявкнул Хамдрейк, обращаясь к помощнику. — Буди тех бездельников!

Он указал на храпящих в углу пьяниц. Кремп подошел к ним и принялся тыкать их в бока, а взгляд Хамдрейка тем временем упал на Питера, который по-прежнему стоял у стены, держа в руках вонючее ведро.

— Эй, ты!!! — гаркнул Хамдрейк. — Что это ты там задумал, а?!

— Я… я… — выдавил Питер, — я…

— Да ты никак задумал спереть это ведро?! — заорал Хамдрейк.

Он бы ни за что не потерпел, чтобы у него в тюрьме что-то пропало, пусть даже и загаженное ведро.

— Нет, сэр, — ответил Питер. — Я только…

— Тогда поставь его!!!

— Хорошо, сэр, — ответил Питер и охотно поставил ведро на пол, радуясь тому, что может избавиться от этой тяжелой, вонючей, гадкой штуковины.

— Встать в строй!!! — рявкнул Хамдрейк, схватив Питера за плечо и пихнув его к остальным.

Питер увернулся от тычка Рейфа и встал в строй по росту, четвертым по счету. Кремп с грехом пополам заставил пьяниц тоже стать в строй. Один из них, пошатываясь, поинтересовался:

— Ш-што с-случилось? К-куда нас ведут?

— Вы предстанете перед судом!!! — сообщил Хамдрейк все тем же громовым голосом. Эту речь он повторял ежедневно и знал ее наизусть. — Суд рассмотрит ваше дело и определит, виновны вы или нет!!! А потом всех вас отправят в Ньюгейт, где вы и сгниете!!!

Услышав это, стоявший перед Питером мальчонка лет восьми-девяти на вид разревелся.

— А что такое Ньюгейт? — шепотом спросил у него Питер.

— Тюрьма такая, — всхлипнул мальчонка. — Страшная-престрашная! Мой папка там сгинул.

Питер обернулся к Хамдрейку, сглотнул и выпалил:

— Сэр!

— В чем дело?!!

— А что, если… — Питер собрал всю свою отвагу. — А что, если мы не сделали ничего плохого?

Мальчишки постарше у него за спиной только фыркнули. Хамдрейк сделался лиловато-багровым.

— Кремп!!! — взревел он. — Дай этому парню в ухо!!!

Кремп подошел и дал Питеру в ухо. На счастье, Кремп был не большой мастак в этом деле, так что вышло не очень больно.

— Если бы ты ничего не сделал, ты бы тут не сидел, понятно?! — объяснил Хамдрейк неведомую до тех пор Питеру тонкость английского законодательства.

Питер понял, что единственный способ вырваться на свободу — это улететь. Конечно, это означает выдать себя, но другого выхода не было. Улетать надо сразу, как только их выведут на улицу. Тогда он…

О нет!

Хамдрейк сковывал всех узников одной цепью. Он по очереди присаживался на корточки возле каждого из них и надевал ему на правую лодыжку железное кольцо, намертво прикованное к общей цепи. И каждое кольцо он запирал маленьким блестящим ключиком, который болтался на его кольце для ключей. Пока тюремщик приближался, Питер отчаянно озирался по сторонам, но тщетно: дверь камеры была заперта на засов. Вырваться надежды не было. Вот и на его грязной ноге защелкнулось холодное железное кольцо. Сердце у Питера упало.

Теперь даже способность летать ему не поможет. Он в ловушке.

Динь-Динь была непривычна к городской жизни. Она родилась на маленьком тропическом острове, который сверху можно было окинуть единым взглядом. Дома для того, чтобы попасть в нужное место, Диньке достаточно было взлететь повыше и отыскать знакомую бухту, скалу, холм или полянку.

А теперь, вырвавшись от человека с клеткой и того ужасного коллекционера с потными ручищами, Динька оказалась совсем в других, куда более запутанных джунглях. Под ней простиралось беспорядочное море почерневших от сажи крыш: сотни, тысячи крыш простирались во все стороны, насколько хватал глаз, и тонули в серой, бесформенной мгле. Где-то там, внизу, был Питер, но где именно — Динька понятия не имела.

Она решила, что лучше всего будет вернуться на корабль, откуда они с Питером начали свои похождения — авось где-нибудь по дороге они с Питером и встретятся. Но беда в том, что Динька понятия не имела, где этот корабль находится. И где находится она сама: ведь в дом коллекционера ее притащили в клетке, закутанной в мешковину!

Некоторое время она летела куда глаза глядят, но внизу тянулись все те же крыши, крыши и крыши. Наконец она устала и присела на острый конек, рядом с дымящей трубой. Несколько секунд спустя рядом с ней опустился голубь.

«Жр-рать?» — осведомился он.

«Нет, — ответила Динька. — Жрать у меня нечего. Ты не знаешь, где тут корабли?»

«Жр-рать? — повторил голубь. — Жр-рать?»

«Да нет, — сказала Динька. — Корабли где?»

«Жр-рать? Жр-рать? Жр-рать? Жр-рать? Жррать?» — талдычил голубь.

«Нет!!!» — рявкнула Динька, и всполошившийся голубь сорвался с крыши и улетел прочь.

«Вот же глупая птица!» — подумала Динька, устало поднявшись в сырой лондонский воздух в безнадежных поисках одного маленького мальчика в огромном, четырехмиллионном городе.

Убедившись, что все одиннадцать узников надежно прикованы к цепи, Хамдрейк отворил дверь камеры.

— Пошли, пошли!!! — заорал он, толкая вперед мальчика, стоявшего первым, отчего вся колонна пришла в движение и неловко поплелась вперед. — У суда и кроме вас работы хватает, вы там не единственные!

Питер, спотыкаясь, брел вперед, пытаясь шагать в ногу с мальчишками, которые шли впереди и сзади. Узники плелись следом за Хамдрейком по темному коридору, потом оказались в шумном и многолюдном помещении полицейского участка. Там кишмя кишели всяческие представители лондонского преступного мира: воришки, карманники, взломщики, грабители, шулера, жулики, мошенники, бродяги и бездомные. Все громко твердили, что ни в чем не виноваты, но крепкие полисмены, которые их сюда приволокли, пропускали это мимо ушей.