внесла поднос с тяжёлыми увесистыми золотыми браслетами, украшенными резьбой и россыпью зелёных камней.

— О-о-о! — экзальтированно закатила глаза тётушка. — Уж на скольких помолвках побывала, но каждый раз это так волнительно!

— Начинайте уже! — в нетерпении подпрыгивала на месте огненноволосая кузина.

— Прежде чем начнём, — перебил её один из дядюшек, — давайте удостоверимся в двойственности ауры нашей избранницы!

Надеюсь, я сумела удержать на своём лице невозмутимое выражение, а не посмотреть на этого придурка как на полного идиота. Понимаю, если бы родители жениха потребовали — дескать, сыночка не обманули. ДНК-экспертизу заставили бы меня пройти, на здешнем высокоразвитом Листе это можно проделать даже с плодом на первых месяцах. Но этот-то куда лезет?

— Конечно же, — царственно согласилась мадам Элизабет и ещё раз позвонила в колокольчик. — Принесите Фиал правды.

Замерший возле двери слуга немедленно удалился и почти сразу вернулся со шкатулкой цвета слоновой кости, украшенной такими же как и на браслетах зелёными камнями. Мне же стало любопытно, что там за амулет такой, и как он действует? Считайте это профессиональной деформацией, но для меня это и в самом деле сейчас было намного интереснее окружающего спектакля. Шкатулка разделилась на верхнюю и нижнюю половину, крышка легла на стол и явила стеклянный булыжник размером с детский кулак, в оправе рубинового цвета, подвешенный на золотую цепочку. Дядюшка-правдолюбец самолично повесил мне булыжник на шею и застегнул цепочку, я же почувствовала себя заклинателем змей. То есть змей вокруг не было, зато были затаившие дыхание тётка, дядюшки и прочие родственники.

— У моей невесты сейчас сдвоенная аура, — быстро и чётко проговорил мой жених, и хрусталь в амулете вспыхнул синим. Затем перевесил амулет на себя. — С тех пор как она приехала на Бретей, я стал единственным в её жизни мужчиной. — Хрусталь в амулете вспыхнул синим.

— Ах-х-х… — пронеслось по толпе родственников.

Я вроде бы сумела удержать подобающее выражение лица, но меня тоже распирало, правда от любопытства. Я вспомнила, почему название показалось мне знакомым. Я читала про Фиал правды в одном из справочников, пусть изучать мы такие будем только на последних курсах. Это не амулет, а артефакт: невероятно сложная штука, обладающая собственным псевдоинтеллектом. Данный артефакт работал как абсолютный детектор лжи и обмануть его считалось невозможным. Однако и деканом факультета амулетов и артефакторики, вдобавок одним из самых молодых профессоров Академии мой жених стал отнюдь не из-за происхождения. Вот бы как-то его разговорить и узнать способ обойти такие артефакты? Должны же у него для жены быть какие-то плюшки?

Тётушка открыла рот, явно намереваясь ещё что-то спросить, но Ладислас уже снял Фиал, положил обратно в шкатулку и самым серьёзным тоном произнёс:

— Вы так ахаете, будто о подобных вещах лгут.

— Ну что ты, дорогой, — поднесла руки к груди тётушка. — Зато теперь всё знают наверняка.

— Матушка, благослови! — потребовал Ладислас и взял в руки брачные амулеты.

Мадам Элизабет словно нехотя встала и подошла к нам, выдержав театральную паузу, но всё же сказала:

— Благословляю.

И сразу же откуда-то достала платок, которым принялась вытирать крупные слёзы. Я замерла не понимая, что делать дальше. Ладислас легонько подтолкнул меня встать, сам тоже поднялся. Взял меня за правое запястье и надел браслет. Металл тут же растворился на коже, превращаясь в красивую массивную татуировку от запястья и выше чуть ли не до самого локтя. Второй он протянул мне вместе со своей рукой, приподняв рукав, чтобы уже я надела на жениха здешний аналог обручального кольца. Обменявшись татуировками, мы так и стояли у всех на глазах, не отпуская друг друга.

— А поцелуй?! — потребовал белобрысый кузен.

— Ах, ну зачем ты так, — нахмурилась тётушка.

— А что такого? — ухмыльнулся парень, улыбкой этот оскал язык не поворачивался назвать. — У них вон уже, сдвоенная аура! Горько!

— И правда, — поддержал один из дядюшек. — Соскучились небось друг по другу. Горько!

— Горько! Горько! — заголосили остальные гости.

Я со страхом уставилась на Ладисласа. Я же в жизни ещё ни с кем по нормальному не целовалась, глупые эксперименты в девятом классе не считаются! Его родственники продолжали одобрительно галдеть. Родители молчали, предоставляя выбор сыну. Ну а сын… с абсолютно довольной улыбкой склонился ко мне и его сухие горячие губы накрыли мои. От неожиданности я слегка приоткрыла свои губы, и завоеватель этой оплошностью тут же воспользовался. Его язык ворвался нагло, с пытливостью исследуя непознанные никем глубины. И борода целоваться, оказывается, совсем не мешала… Рука его при этом прижимали мою талию к своему поясу, очень твёрдому поясу, а вторая надёжно зафиксировала затылок, чтобы я никуда не делась от его вездесущих губ и языка.

Когда первый страх и потрясение от вторжения прошли, по мне прокатилась жаркая волна огня, закручиваясь в спираль в области солнечного сплетения, и превращаясь в вихрь, который гулял от макушки до пяток. Я висела на его руках и была способна лишь чувствовать эту лавину и ураган страсти… Не хочу, чтобы это заканчивалось! Ладислас нехотя оторвался от моих губ и осторожно распрямился. Меня же продолжало трясти, коленки так и подгибались. А дальше стало горько и обидно, будто меня обчистили. Ведь и в самом деле меня ограбили, у меня и в самом деле только что украли мой первый в жизни настоящий поцелуй.

***

Утром я совсем неожиданно была счастлива. И это при том, что с вечера очень хотелось кого-то искусать. Сначала я сидела на банкете, глотала полезный сок и с завистью смотрела на бутылки на столе. Пока таскалась по барам за Мишкой, успела немного разобраться в здешних винах, кое что даже попробовать, Могла оценить… и к сожалению только вообразить вкус содержимого бутылок. Когда же мы сумели покинуть праздник, то зашагали не в сторону крыльца. Очередной слуга-голем — теперь хрупкая девушка-подросток с толстой золотистой косой — привела нас в небольшую гостиную с диванчиком, столиком на двоих и парой кресел. И тут жених меня огорошил:

— Ночуем в поместье, отсюда же завтра направляемся на официальный приём.

— Но у меня с собой вообще ничего нет, — растерялась я.

— Дорогая, неужели ты думаешь, что я в нашем втором доме не в состоянии приготовить для тебя нужные мелочи, необходимые каждой девушке? Всё в твоей комнате.

— В моей?

Я оторопело уставилась на Ладисласа, который, похоже, активировал какой-то бытовой амулет, потому что в комнату влетели и замерли на столике два подноса, на одном кофейник и чашка, на втором стопка документов.

— Ну конечно, я приготовил тебе отдельную комнату. Или ты передумала и надеешься сегодня остановиться в моей спальне? —