Через минуту ее мерин тоже жевал яблоко.

Глубоко вздохнув, Фиона обернулась. Дикон стоял между лошадьми и смотрел на нее. Его взгляд зажег в ней огонь, но это не был знакомый огонь смущения или стыда. Что-то похожее испытывала она в ту ночь, когда он пришел к ней в спальню. Когда они оба поняли, что она ему вовсе не сестра.

Смутно похожее чувство — только куда слабее — проснулось в ней, когда она впервые встретила Уилла. Она поддалась на его флирт, ее пленили его красивое лицо и могучая фигура. А еще Уилл разбудил в ней жажду приключений, подогрел любовь к проказам и внушил некую отвагу, отчего она в пятнадцать лет ощутила себя взрослой женщиной.

Но сейчас, с Диконом, этот огонь, казалось, разгорается где-то внутри ее. Отчасти это было чувственное влечение, знакомое Фионе с тех времен, когда Уилл открыл ей физическую сторону любви. Знакомое, но лишь отчасти. Потому что сейчас в его основе лежало иное. Такого ей еще не доводилось испытывать. Как будто Фиона знала сэра Ричарда Сейтона Керкхилла много лет и гораздо лучше, чем знала самое себя.

Обманчивое ощущение, конечно же. Но осознание того, что оно не может быть правдой, никак его не умаляло. И несвоевременное — ей бы обдумать его, рассмотреть со всех сторон, прежде чем пошевелиться или заговорить.

Потом Керкхилл улыбнулся — ласково, ободряюще — и протянул ей руку.

Она подошла к нему и подала руку.

— Уже лучше? — спросил он.

— Кажется, да.

Керкхилл ласково пожал ей руку.

— Не хотите ли яблочка, дорогая?

Их глаза опять встретились, и что-то неуловимо изменилось между ними. Фиона вдруг поняла, что испытывает голод иного рода. Она облизнула сухие губы, не в силах отвести от Керкхилла взгляд. Тогда он медленно склонился к ее лицу и поцеловал.

Это был совсем другой поцелуй, бережный, нежный, но ее тело откликнулось как в первый раз — страстным желанием быть к нему ближе. Набравшись храбрости, Фиона ответила на его поцелуй и испытала настоящий восторг, когда Дикон прижал ее к себе теснее.

Глухо зарычав, он сжал ее в объятиях и пылко поцеловал. Его руки гладили ее спину, потом скользнули вниз и легли на ягодицы, заставляя Фиону прижаться к нему теснее. Она почувствовала движение его плоти, и он снова тихо застонал.

Она обвила руками его талию. Но его ладони вдруг обхватили ее лицо, и, тяжело вздохнув, он прервал поцелуй.

— Не смотрите на меня так печально, девочка, — сказал он. — Я обещал вас защищать, а это значит — защищать также и от себя самого. Меня влечет к вам. Похоже, и вас тянет ко мне. Однако нам необходимо убедиться, что это настоящее чувство. И если мы поймем, что это так, еще более насущной становится задача выяснить, что сталось с Уиллом.

— Просто обнимите меня, — прошептала Фиона. — Я не хочу думать об Уилле Джардине.

Обняв ее за плечи, Керкхилл сказал:

— Вам придется думать о нем. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о нем все.

Керкхилл смотрел, как исчезает живой огонь в ее глазах. Где найти такие слова, которые бы помогли Фионе раскрыться?

Фиона молча стояла рядом. Руки Керкхилла по-прежнему лежали на ее плечах, и она не делала попыток освободиться. Его слова об Уилле остались без ответа.

— Расскажите мне о вашем муже. Я знаю лишь то, что видел. А что вы о нем знаете?

— Он был… — Она задумалась.

Брови Керкхилла удивленно поползли вверх, и она спохватилась:

— В чем дело?

— Вы говорите — был?

Фиона быстро взглянула на него:

— Вы хотите услышать про Уилла или просто ищете признаки того, что я точно знаю, что его нет в живых?

— Хочу знать про Уилла. Клянусь вам, я не верю, что вы могли убить мужа или как-то способствовали его смерти. Вы никогда бы не справились с таким силачом. Более того, зная вас, я скажу, что вы не способны на убийство. Однако бывает так, что творятся дела, а человек о них не помнит. Так могло быть и с вами.

— Хотите сказать, что Уилл умер, пока я была с ним? И я каким-то образом могу это знать?

— Возможно. Такое случается.

Фиона содрогнулась, вспомнив ужасный сон.

— Но разве смогла бы я забыть, что он умер?

— Однажды я видел, как один могучий воин в бою получил страшный удар по голове. Тем не менее, он продолжал сражаться — с потрясающим умением и храбростью, пока не упал без чувств, обессилев от ран, в самом конце битвы. Очнувшись, он не помнил о битве. Мне говорили и о других подобных случаях — не раз и не два.

— И люди не помнили о том, что делали? Ничего?

— Ничего, — твердо сказал Керкхилл. — Тот парень, которого я знаю, со временем кое-что припомнил, но до сих пор не помнит, как его ударили и что он потом вообще сражался. Настаивает, что мы хотим посмеяться, выдумывая сказки о его военных подвигах.

— Тогда откуда же раны, по его мнению?

— Сначала он заявил, что, должно быть, крепко напился и ввязался в драку. Он не помнил о сражении, хотя помнит, как к нему готовился. Теперь он полагает, что упал замертво почти сразу же, как начался бой, а остальное, говорит, мы придумали.

— Но вы ничего не придумывали?

— Фиона, я собственными глазами видел его в бою. Ведь в тот день он спас мне жизнь, поразив врага, который уже занес над моей головой боевой топор, в то время как я дрался на мечах с другим. Как бы то ни было, я получил глубокую рану в плечо, от которой ужасно страдал. Эту рану мне потом зашивали. Именно тогда я узнал, что можно облегчить боль, если сжать чью-нибудь руку и смотреть в лицо, стараясь дышать ровно и глубоко.

— Сожалею, что вас ранило. Но я не воин, — возразила Фиона. — Откуда мне знать, на что они способны в пылу сражения. Однако мне кажется, что я могла бы вспомнить, если б действительно убила мужа или видела, как он умирает.

— Расскажите мне об Уилле, — снова попросил он. — Хочу знать его так же хорошо, как вы. Вдруг это поможет мне понять, что могло с ним случиться.

Кивнув, Фиона погрузилась в молчание, вспоминая Уилла, Как же рассказать Дикону, что он был за человек? Наверное, лучше всего рассказать, каким Уилла видела она сама.

— Сначала все было очень мило и забавно. Он за мной ухаживал, — начала Фиона.

— Где вы его встретили?

— В Данвити-Холле. Он приехал вместе с Робертом Максвеллом посмотреть то место, где шериф Дамфрис пытался собрать с Аннандейла дань и королевские налоги. Вы наверняка помните, как яростно шериф боролся за то, чтобы распространить свое влияние также и на Аннандейл.

— Разумеется, помню. А еще мне известно, что Роберт Максвелл приходится младшим братом шерифу, а теперь он муж вашей сестры Мейри. Странный союз! Особенно если учесть, какое упорное сопротивление притязаниям шерифа оказывал ваш отец.