встречаться. Напрашивались в гости к моим друзьям и её школьным подругам. Несколько раз Таня приезжала ко мне домой и оставалась ночевать. Мама вздыхала, но ничего не говорила.

Я знал, что у Тани есть муж и дочь. Муж её сильно болел, но она ни за что не хотела с ним расставаться, чтобы не оставлять дочь без отца.

А я был молод, горяч и настойчив.

И тогда пришлось расстаться нам.

Холодная капля упала мне на щёку. Я вздрогнул, растёр ладонями лицо и взглянул на небо. Начинался дождь.

Впереди был целый свободный день — роскошь, от которой я давно отвык. И я мгновенно придумал, куда его потратить.

Когда я позвонил в дверь, мама как раз собиралась на работу, а Серёжка ещё бессовестно дрых. Отец давно ушёл — его смена начиналась с шести утра.

Я сдернул с брата одеяло.

— Вставай, засоня! Поехали!

— Куда?

Серёжка растерянно хлопал заспанными глазами, недоумевая — откуда я взялся дома в такую рань.

— Поехали, увидишь!

— Позавтракайте! — напомнила мама. — Андрюша! Там на плите горячая картошка на сковороде. Колбаса в холодильнике.

— Хорошо, мам!

Я зажёг газ и поставил чайник на огонь. Брат, шлёпая босыми ногами по деревянному полу, появился в кухне. В руках он держал полотенце.

— Куда поедем, Андрюха?

— Ешь, давай! По дороге всё расскажу.

Я вывалил жареную картошку в тарелку, отрезал по толстому ломтю колбасы.

— Чай налей пока!

Брат послушно зазвенел чашками.

— Заварки мало. Снова батя всё выпил!

Отец всегда по утрам выпивал две большие кружки чая.

— Так вылей, и завари свежий.

— Может, такого попьём?

— Серёга! Хорош лениться! Завари чай.

Брат выплеснул старую заварку, насыпал в чайник свежего чая и залил кипятком. Присел к столу и принялся жадно наворачивать картошку.

— Опять вчера допоздна болтался? — спросил я. — Поужинать не успел?

— Болтался, как же! — с набитым ртом ответил он. — Два дня картошку в деревне пололи! Только вечером вернулись. Батя хотел меня на всю неделю оставить, я еле выпросился!

— Ну, ты заплачь ещё!

— Тебе хорошо говорить, Андрюха! Сидишь у себя в лесу, никаких грядок! Знай, ходи на охоту!

— Хорошо, говоришь? Никаких забот? Ну, вот сейчас поедем — сам и посмотришь.

— Мы к тебе поедем? На озеро?

— Ага.

— Класс!

Брат подпрыгнул на табуретке.

— С ночёвкой?

— Бери выше! До выходных. Будешь мне помогать. Собери рюкзак — возьми тёплый свитер, куртку и запасное бельё.

— Ого!

Серёжка торопливо запихал в рот остатки колбасы и побежал собираться.

— А чай? — окликнул я его.

— Не хочу! — отмахнулся он.

Я усмехнулся и налил в кружку тёмно-коричневую душистую заварку. Разбавил её кипятком, бросил две ложки сахара и стал неторопливо прихлёбывать, глядя в окно на ржавую крышу дома напротив, которую почти заслоняли рослые тополя. Сейчас по крыше барабанил дождь. Он был по-осеннему злым.

Странно. Всё-таки, пока ещё август.

Маме мы оставили записку, чтобы не волновалась. По пути заехали в магазин за продуктами. Повезло — в отдел бакалеи завезли калининградские шпроты. Я взял сразу пять банок. Заодно купил пшеничной крупы и перловки для собак. Крупа стоила сущие копейки — никакого удара по бюджету.

К тому времени, как мы вышли из магазина, дождь уже выдохся и еле-еле моросил. Я достал из-под сиденья специально припасённую тряпку и протёр зеркала.

— Поехали!

Всю дорогу до Киселёво брат восхищённо поглядывал на меня. Когда мы свернули с шоссе, он не выдержал.

— Андрюха! Дай прокатиться! Ты же обещал.

— Погоди! — улыбнулся я.

Направо от дороги отходила едва пробитая в траве колея и терялась в плоском, словно блин, поле. Я свернул на неё, остановил машину и вылез из-за руля.

— Давай, пересаживайся!

Серёжка мигом оказался на водительском месте. Я сел рядом.

— Запоминай! Левой ногой до конца выжимаешь сцепление. Потом вот этим рычагом включаешь первую скорость — к себе и назад. Плавно отпускаешь сцепление, одновременно выжимаешь правой ногой газ. И поехал! Запомнил?

— Погоди!

Брат с сосредоточенным лицом выжал педаль сцепления. Подвигал рычагом, делая вид, что включает передачу. И плавно отпустил педаль, правой ногой нажимая на газ. Двигатель взревел на холостых оборотах.

Серёжка испуганно отпустил педаль. Мотор снова заурчал.

— Не так сильно. Плавно! — подсказал я.

— Кажется, понял.

— Тогда давай, пробуй.

Он снова выжал сцепление. Даже с сиденья привстал от старания.

— Легче, Серый! Педаль сломаешь! Включи передачу.

Брат потянул рычаг на себя. Я помог ему поймать нужное положение.

— Теперь отпускай сцепление и выжимай газ.

Машина дёрнулась вперёд. Брат бросил педаль и двумя руками схватился за руль.

Двигатель фыркнул и заглох.

— Не бросай сцепление! Отпускай плавно и добавляй газу!

— Так она сразу едет!

— Конечно! А ты не бойся, делай всё плавно, но быстро. Давай, заводи!

— Как?

— Ключ видишь? Поверни вправо.

С третьего раза у Серёжки получилось. Автомобиль, вихляя из стороны в сторону, пополз вдоль колеи.

— Держи руль ровнее! Старайся ехать по колее, а то тебе, гляжу, целого поля мало.

Серёжка, закусив губу, крутил руль.

— Видишь, канава впереди? Поворачивай направо, по следам.

Глаза брата испуганно расширились.

— Давай, поворачивай!

Я ухватил левой рукой руль и потянул его на себя, помогая брату.

— Вот так. Теперь медленно поезжай вдоль канавы до конца поля.

— А там?

— А там снова повернём.

Минут через сорок машина уже шла ровно по колее.

— Молодец! — похвалил я брата, когда мы пошли на шестой круг по полю.

Он заулыбался, неотрывно глядя перед собой, и выкрутил руль, входя в поворот.

Я немного призадумался, а потом махнул рукой.

— Чёрт с тобой! Давай, рули к выезду. Попробуем на дороге.

— А если встречная машина?

— Тогда прижмись к обочине и остановись, пропусти.

По лицу брата я видел, что он побаивается выезжать на дорогу. Но Серёжка взял себя в руки и не стал спорить.

— Перед тем, как выезжать, остановись и погляди в обе стороны. Если будет машина — пропусти.

Серёжка послушно остановился и завертел головой.

— Никого!

— Ну, так поехали!

Через десять минут, убедившись, что машина ползёт по дороге ровно, я разрешил ему включить вторую скорость. «ЛуАЗ» дернулся, и покатился быстрее.

— Ух ты!

— Не газуй, не газуй! Привыкни