«Абонент не отвечает или временно недоступен, попробуйте позвонить позднее...»

Дверь подъезда открываю рывком, чуть не пришибив стоящую позади женщину.

— Эй, с ума сошла?!

Что-то бурчу в ответ и пулей взлетаю на свой этаж. С полпинка открываю дверь, хватаю рюкзак и уже хочу выбежать обратно, чтобы найти этих козлов, или пойти наконец к ментам, или сделать хоть что-нибудь, когда носом утыкаюсь в знакомую грудь.

— Чшш...

Анатолий держит крепко, а мне больше всего хочется ввалить как следует по его вечно невозмутимому лицу и послать к черту, и вообще...

— Отойди, слышишь?

Но держит еще крепче, сжимая меня будто в объятиях.

— Пусти меня, да пусти же ты!

Гладит по голове, словно ребенка и это окончательно выводит из себя. Пока он меня тут гладит, там Лика...может ей помощь нужна, а он!

— Да отвали ты уже, гребаный придурок! Ненавижу тебя, ненавижу! Всех вас ненавижу!

Кажется, я уже кричу и бьюсь в истерике.

— Успокойся. Катя, ты слышишь?

— Ах ты гад, пусти меня, мне надо найти, мне на...

Звонкая оплеуха заставляет заткнуться на полуслове, и я в ужасе зажимаю рот рукой. Меня трясет и звон стоит в ушах и горит огнем щека, по которой он только что ударил.

— Совсем что ли? — уже гораздо спокойнее спрашиваю я его, а Толя наконец отпускает меня и заглядывает прямо в глаза.

— Так-то лучше. Пойдем, расскажешь, что случилось...

Мотаю головой, надеясь, что он уйдет, но тот и не думает сваливать.

— Что ты ко мне привязался, а?

Скидываю рюкзак с плеч и, махнув на него рукой, словно под гипнозом отправляюсь в ванную. Включаю кран с холодной водой, затыкаю слив раковины и набираю воды примерно наполовину. Вдыхаю воздух и... погружаю лицо в воду. Знаю, что Толя наблюдает, стоя в проеме. Наверняка на его губах усмешка ничего не видевшего в этой жизни, довольного человека. Вряд ли такой как он просыпается по ночам от кошмаров... сомневаюсь, что он вообще о чем-то переживает и о чем-то жалеет.

Пузырьки выходят из носа, и в легких кончается воздух. Вода больно попадает в нос, устремляясь куда-то в мозг, отчего голову будто пронзает электрическим током. Резко выныриваю, глубоко дышу и широко открываю глаза, чувствуя, как вода стекает по шее и груди вниз, к ногам, образуя небольшую лужицу. Глаза щиплет, голова болит, но в мозгах заметно проясняется.

— Легче?

Так и есть, голос насмешлив, по крайней мере интонация точно даёт понять, что его не впечатлило.

Вытираюсь мягким полотенцем, ничего не отвечаю этому странному парню, и как ни в чем не бывало топаю на кухню, чтобы выпить кофе. По пути вспоминаю, что кофе закончился и оборачиваюсь к соседу.

— Кофе есть?

Ей богу, кажется я впервые ввожу его в ступор. Ну наконец-то! Смотрит так глупо, будто я спросила что-то несусветное.

— Алё, Толя... Кофе спрашиваю, есть?

Наконец приходит в себя, сумела я все -таки впечатлить парня, и, кивая, уходит. Чтобы спустя пять минут представить передо мной с целым продуктовым набором.

— Я, кажется, только про кофе спрашивала...

Разводит руками и достает из пакета палку колбасы, банку кофе, молоко, печенье, хлеб...

Желудок сводит от голода, в голове вновь мутнеет и слюни чуть ли не текут на кухонный пол.

Я вспоминаю, что, собственно, предшествовало моей истерике и корю себя за голодные мысли...

Черт! А есть-то охота, как ни крути. Понимаю, что на голодный желудок много не набегаю, решаюсь все-таки на быстрый перекус. Потом с благодарностью и почестями выпровожу Толика и поеду на поиски того дома.

Если гора не идет к Магомеду, значит Магомед сам к ней поедет. Ту часть города я примерно представляю. Не думаю, что там уйма таких особняков. Найду дом, буду колотить в него пока не откроют, а если они ко мне не выйдут, вызову ментов. Да, точно, так и поступлю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тля нарезает бутерброды, чайник закипает на плите, а я с видом душевнобольной тихо нашептываю план действий.

— Ты уверена, что все нормально?

Блин. У него такой невозмутимый вид, что я всерьез думаю, что Толя тоже болен. Ну не может человек быть таким спокоен. Соседка же у него явная дура.

И видимо он еще и мысли читает, потому что именно в этом момент садится напротив и, дуя на только что налитый кофе, спокойно говорит:

— Ты странная девушка. Очень.

— Я думаю так же про тебя.

— А я что? — картинно разводит руками, и действительно, что он?

Ну навязчив и спокоен, вряд ли это всерьез можно считать психическим расстройством. На этом, пожалуй, и всё.

— Зато про тебя мне есть что думать... сама посуди — у тебя то дверь выломана, то грохот какой-то в квартире. То ты с синяками, то пропадаешь. Срываешься в другой город, а приехав ходишь как блаженная, улыбаясь. Потом ни с того ни с сего бьёшься в истерике и, как вишенка на торте — пытаешься утопиться прямо у меня на глазах. Ты точно уверена, что у тебя все в порядке?

— Погоди... — не дослушав его пламенную речь вновь бросаюсь к телефону, в надежде увидеть долгожданный перезвон. Но увы...

Точно! Родители...

Папа берет не сразу, но, когда я слышу заветное «да» сердце на мгновение будто престаёт биться.

— Привет... — шепчу я и тут же добавляю, — Мама с тобой?

— Да, дать тебе ее? Может всё же вначале со мной поболтаешь?

В голосе ни намека на беспокойство, и я с облегчением понимаю, что сердце вновь начинает биться.

— Давай...

Мы разговариваем, и только спустя минут двадцать я вспоминаю, что у меня на кухне Толик. Тут же спохватываюсь, злюсь на себя за такое свинское отношение к человеку, и уверена, что он уже ушел. Я бы по крайней мере на его места точно сбежала.

Но на удивление Толя с невозмутимы видом смотрит какую-то спортивную передачу по телевизору и пьет уже вторую кружку кофе. Или третью...