* * *

Не шикайте на птиц. Если уж вам так хочется им что-нибудь сказать, лучше скажите “ку”. “Ш-ш” – звук змеи, и птицы, все птицы, даже несчастные уродцы в клетке, способны распознать змею по голосу, так что этот звук повергнет их в панику. Никогда не оставляйте куриц на холоде. Они отморозят себе гребешки. Гребешки нужны для теплорегуляции, да, но еще и для сексуальной привлекательности, и курица с черным обмороженным гребешком выглядит не круто. Никогда не переворачивайте куриц вверх ногами. Никогда не раскачивайте их за ноги. Когда поднимаете курицу с земли, поместите одну ладонь ей под грудь, а другой мягко обхватите обе лапы. Курица подожмет крылья и почувствует себя в безопасности.

Если вы позволите курицам перемешаться, чтобы они спаривались и гуляли как им вздумается, постепенно они одичают и начнут вести себя, как их доисторические предки.

* * *

Расследователи встали в полный рост и двинулись сквозь темноту к птичникам. Их обувь оставляла в качестве улики лишь мягкую грязь. Начали прибывать первые грузовики, скрежеща передачами, рисуя фарами причудливые узоры. На дороге стоял одинокий расследователь, он флажком указывал им путь, хотя водители и так знали, куда ехать. Они изучили карту, и не было ничего необычного, чтобы в это время на ферму заявились команды ловцов на длинных фурах. Все фермеры в мире знают, что ловить кур следует ночью, когда они готовы ко сну, а не к сражению.

Расследователи без спешки и суеты (это были профессионалы) разошлись веером, каждый направился к порученному ему птичнику. Расследователь Зи открыл дверь птичника № 2, того, который назначил ему Джарман. Один шаг в зону клеток, и вот он снова здесь, в чертовом птичнике с его гвалтом, тусклым светом и вонью. Воспоминания вроде еще не успели выветриться, но все равно он был потрясен.

Он осмотрелся, оценил ряды клеток, каждый настолько длинный, что не видно другого конца, птичье ко-ко-ко, похожее на игру сотни тысяч свистелок казу, и басовитую пульсацию вентиляторов. Музыка чрезвычайной плотности, концерт, протяжная песнь. Грязь устилала клетки, свисала с них длинными сосульками. Он почти допустил мысль: Нет, как жопой ни крути, задача невыполнимая, но все-таки не допустил. Рассмеялся. Что ж, была не была. Рукой в перчатке открыл первую клетку и полез внутрь.

* * *

Кливленд тоже была в птичнике № 2. Она оставила Джейни в ряду между клетками и протискивалась мимо здоровенных батарейных тележек (так в птичьей промышленности называют клетки для транспортировки), уворачивалась от расследователей, бегала по проходу, поскольку чувствовала, что обязана увидеть, как будут грузить первых куриц. В конце концов, ведь это же она забрала первую курицу, с которой все началось (где-то она теперь?).

Она остановилась. Все это происходило на самом деле: расследователи кричали “раз-два-взяли” и вручную грузили батарейные клетки в фургон, поскольку оба имевшихся автопогрузчика находились в птичниках № 1 и № 3. Она не удержалась, достала телефон и сделала снимок (который впоследствии будет внесен в число вещественных доказательств, вместе со всеми остальными видео и фотографиями, которые она отсняла за последние месяцы), хотя Аннабел и Дилл строго-настрого запретили снимать, и больше тут никто этого не делал – судя по всему, они были более профессиональными, чем старший инспектор.

Фотография вышла достойная: расследователи в рабочих перчатках, сосредоточенные лица застыли в абсолютном спокойствии. Кто бы мог подумать, что она и дочь Оливии Флорес способны на такое! Но они это сделали.

Когда батарейные клетки были погружены и закреплены на платформе, расследователи приободрились. Не всем было видно, что происходит. Они рассредоточились по птичнику, кто-то вытаскивал птиц, кто-то катил клетки, но все услышали радостные возгласы, все поняли, что они означают, и тоже весело подхватили “У! У!”, присовокупив свои голоса к куриному гомону. Даже Кливленд – инспекторша! – и та закричала от радости. После чего развернулась и двинулась обратно к Джейни.

В коллективном разуме расследователей прозвучал выстрел стартового пистолета, и они побежали.

* * *

Что же до Джонатана, то, когда началась эвакуация, ему не приходило в голову, что он может что-то пропустить. Его не интересовало зрелище погрузки первых куриц. Он был занят. И два часа спустя, когда все шло прекрасно, у него тоже не возникало ощущения, что он пропускает. Грузовики приезжали и уезжали, ночь была прохладной, кое-где пустовали уже целые ряды, куриный гомон понемногу стихал. Все складывалось лучше, чем он ожидал. Шероховатости, конечно, были, но они так легко сглаживались, что без них план не был бы идеален, ведь совершенство не совершенно, если оно лишено недостатков, напоминающих нам о мраке (не)совершенства.

Архитектура плана была самой восхитительной его частью. Во всякий момент времени курицы покидали птичники со средней скоростью 21 666 штук в час на один птичник, или около 130 тысяч на все шесть птичников, расследователи же освобождали птичники со скоростью 410 кур в час на человека, в три или четыре раза медленнее обычной очистки, неплохо. И когда первые грузовики отъехали в девять, ровно в назначенный час, крики, взлетевшие в небо, показались легким летним дождем.

Конечно, он ощущал трепет в груди. На нем было шесть команд по пятьдесят пять расследователей, по одной на каждый птичник, и от каждого необходимо безупречное поведение: скорость, внимание, работа на протяжении нескольких часов, без перерыва, если не считать коротких пауз (на пять вдохов) по мере необходимости. Многие (сам он не был в их числе) в прошлом уже занимались погрузочно-разгрузочными работами. Большинство – никогда не занималось. И все же через час уже невозможно было разобрать, кто здесь опытный, а кто – нет. Расследователи катили пустые тележки, толкали полные тележки, отяжелевшие под весом сотен кур, наполненные на три четверти (это самая большая плотность, на которую он смог уговорить Аннабел, аргументировав это тем, что, если пространства будет слишком много, в дороге куры станут болтаться туда-сюда и калечиться, “если, конечно, ты не планируешь установить в грузовиках девятьсот тысяч ремней безопасности”). Он отметил клетки, построенные по его проекту, в птичниках № 2 и № 3. А в птичниках бесклеточного содержания вольеры были самые ультрамодные. Впечатляюще.

Конечно, куры были не из тех, кто станет сидеть смирно и ждать, пока их спокойно и быстро перенесут на другое место. Когда куры спят, они впадают в некий ступор, но в конце концов они ведь просыпаются, и вот теперь они носились туда-сюда с бешеным криком, как будто кто-то включил свет на полную мощность. Они атаковали расследователей