Привратник провел их к дому через грязный двор. Они миновали выложенный плиткой холл, поднялись по лестнице и попали в просторную комнату с высокими окнами, выходившими на три стороны, и деревянными вентиляторами на потолке. Несмотря на жару, они не работали. В комнате почти не было мебели. В одном из углов на коврике сидел седовласый мужчина в пиджаке в стиле Неру. Такого человека и предполагаешь встретить в Индии: гуру или политика.

В противоположном углу на маленьком диване сидела пара средних лет. Когда в комнату вошли Практри и ее семья, они кивнули в знак приветствия.

Родители сели напротив пары на диване. Дурву посадили на стул рядом. Практри отвели на лавку или помост – она не знала, как это называется, – поодаль от остальных. Лавка из сандала была инкрустирована слоновой костью. Вероятно, она предназначена для каких-то церемоний. Усаживаясь, Практри учуяла запах – из-за жары она вспотела. Ей не хотелось об этом беспокоиться. Она даже была бы не прочь, чтобы его почувствовали все присутствующие, и мать смутилась. Но, конечно, это невозможно. Она паниковала, так что просто сидела, стараясь не шевелиться.

Во время дальнейшего разговора ее имя упомянули несколько раз, но напрямую ни разу не обратились.

Подали чай и индийские сладости. После недели в этой стране Практри уже тошнило от них, но из вежливости она поела.

Ей не хватало телефона. Ей хотелось написать подружке Кайли и описать эту пытку. Шло время, она сидела на жесткой лавке, входили и выходили слуги, люди шли по коридору и заглядывали в комнату. В доме, казалось, находилось десяток человек, любопытных, бесцеремонных.

Когда все закончилось, Практри дала обет молчания. Она залезла в машину, решив, что не скажет родителям ни слова, пока они не вернутся домой. Так что Дурве пришлось спросить самой:

– Кто эти люди?

– Я же сказала, – ответила мать. – Кумары.

– Это наши родственники?

Мать рассмеялась.

– В будущем, возможно. – Она выглянула в окно, и на лице ее было написано злорадство: – Это родители мальчика, который хочет жениться на твоей сестре.

Как и требовалось, Мэтью читал лекцию в течение сорока пяти минут. В тот день он рассказывал о гравитационных волнах – о том, как их недавно распознали два интерференционных прибора, расположенных в совершенно разных точках Америки. Мэтью шагал по сцене в темно-синем пиджаке и джинсах и говорил в микрофон в петличке: «Эйнштейн теоретически предсказал существование этих волн почти сто лет назад, но доказательство было найдено только в этом году». Чтобы проиллюстрировать презентацию, он привез с собой специально разработанную цифровую модель двух черных дыр, которые слились в галактике в 1,3 миллиарда световых лет от Земли и тем самым создали волны, которые незримо и неслышно пропутешествовали по Вселенной и были опознаны высокочувствительными устройствами в Ливингстоне, штат Луизиана, и Хэнфорде, штат Вашингтон.

– Чуткие, словно ухо Господне, – сказал Мэтью. – Даже лучше.

Аудитория была заполнена меньше чем наполовину. К тому же расстраивало, что большинство слушателей оказались местными пенсионерами лет семидесяти-восьмидесяти, которые ходили на лекции, поскольку те были бесплатными, проводились в удобное время и давали повод для обсуждения за ужином.

Когда началась автограф-сессия, оставшиеся сгрудились вокруг Мэтью. Он сел за стол, вооружившись маркером и бокалом вина. Многие держали в руках большие бежевые сумки, на женщинах были яркие шарфики и свободные непритязательные свитера, на мужчинах – бесформенные брюки. Все держались сдержанно, но заинтересованно. Непонятно, читали ли они книгу Мэтью, понимали ли что-нибудь в науке, но все хотели автограф. Большинство просто улыбались и говорили: «Спасибо, что приехали в Довер!», словно он делал это бесплатно. Несколько мужчин поспешно извлекали из памяти то, что запомнили на уроках физики в школе или колледже, и пытались применить эти знания к докладу.

К Мэтью подошла женщина с белой челкой и красными щеками. Она рассказала, что недавно приехала в Англию, чтобы исследовать свою родословную, после чего подробно описала найденные на различных церковных кладбищах Кента могильные плиты предполагаемых предков. Когда она отошла, ее место заняла девушка из кофейни.

– У меня нет вашей книги, – сказала она прямо.

– Ничего страшного. Это необязательно.

– Денег на книги вообще не хватает – колледж обходится слишком дорого.

Чуть больше часа назад девушка казалась Мэтью навязчивой, но теперь, утомленный чередой старых изможденных лиц, он смотрел на нее с облегчением и благодарностью. Она сняла мешковатую кофту и осталась в белом топике, оголявшем плечи.

– Выпейте хотя бы вина, – предложил Мэтью. – Это бесплатно.

– Мне еще нет двадцати одного. В мае только исполнится девятнадцать.

– Не думаю, что кто-то будет против.

– Вы пытаетесь подпоить меня, профессор? – спросила она.

Мэтью почувствовал, что краснеет. Попытался придумать, как возразить, но поскольку ее слова были недалеки от истины, в голову ничего не приходило. К счастью, девушка, в свойственной ей порывистой манере, уже сменила тему.

– Придумала! – воскликнула она. Глаза ее расширились. – Можете оставить мне автограф на бумажке? А потом я вклею ее в книгу.

– Если когда-нибудь купите.

– Точно. Но сначала мне надо закончить учебу и выплатить кредит.

Она уже поставила рюкзак на стол. До Мэтью донесся ее аромат. Он напоминал запах талька, свежий и нежный.

За ней в очереди стояло около десятка человек. Они не выказывали нетерпения, но некоторые из них уже стали тянуть шеи, чтобы понять причину задержки.

Девушка достала из рюкзака блокнотик на пружине. Открыв его, принялась искать чистую страницу. В этот момент ее черные волосы рассыпались, образовав занавес, отгородивший их от очереди. И тут произошло нечто странное: девушка поежилась. Ее как будто осенило, и она почувствовала нечто – не то приятное, не то мучительное. Она ветре-тилась взглядом с Мэтью и, словно поддавшись искушению, воскликнула:

– Господи, а почему бы вам не расписаться на моем теле!

Это заявление было таким внезапным, таким нелепым, таким желанным, что на мгновение Мэтью словно онемел. Он взглянул на очередь, чтобы понять, слышал ли его кто-нибудь.

– Думаю, я ограничусь блокнотом, – сказал он.

Девушка протянула блокнот. Положив его на стол, Мэтью спросил:

– Кому надписать?

– Практри. Произнести по буквам?

Но он уже писал: «Практри, свежему человеку».

Девушка рассмеялась, а потом задала вопрос – так, словно невинней ничего нельзя было представить:

– Дадите мне свой номер?

Мэтью не осмеливался поднять взгляд. Лицо горело. Больше всего ему хотелось, чтобы все это закончилось, – и вместе с тем он был в восторге. Он нацарапал в блокноте номер своего телефона.