Рени принимала яд вместе со всеми. Такие следы не скрыть. Но она смогла почему-то проснуться. И я не видел причины для исключения. По идее, она должна была сейчас спать в своей каюте, рядом с миссис Фредкин.

Я выпустил её руки из своих и мотнул головой. Чувствовал себя паршиво: перед глазами всё плыло, тело ломило. Следы — последствия лжи — горели огнём. Сходить они будут долго и довольно мучительно. Регенерация здесь бессильна. Я потерял слишком много энергии. Слишком. И пополнить её запасы быстро можно только одним способом — кровь. Но я сейчас и думать об этом не мог.

Я выдохнул и сосредоточился. Раскинул руки, чтобы охватить как можно больше видимого и скрытого пространства; почувствовать людей, что спали и пока не собирались просыпаться. Теперь я знал, чем их опоили, и мог «увидеть» каждого. Найти бодрствующего, если он есть.

Все спали, кроме крыс, Крысы. Живые, с горячей кровью. В голове помутилось от осознания, что я могу хоть немного восполнить силы. Но рядом Рени. Может быть, потом…

Ноги не держали, и я рухнул в кресло капитана, пытаясь совладать с дыханием и крупной дрожью. Волосы противно слиплись от пота. Рени смотрела тревожно. Я таки напугал её.

— Тебе плохо? — она переживала. И это помогло мне выдержать.

— Сносно. Есть странности в этой истории, — я решил, чем меньше мы будем скрывать друг от друга, тем лучше. — На корабле не спим только мы. И если не я и не ты убили несчастного и опоили команду, должен быть кто-то третий. Но его нет. Я проверил каждого.

Рени устало пожала плечами:

— Он мог быть не один. С напарником. И никто не мешал им сделать дело, а потом принять снотворное, чтобы не попасть под подозрения. Но сон не должен длиться слишком долго. Иначе корабль без управления рано или поздно пойдёт ко дну. И если бы нас всех хотели уничтожить, не было никакого смысла убивать Джако. Или Джереми. Я их путаю. И ещё, — Рени запнулась и прикусила губу, задумавшись. Затем в глазах её вспыхнул свет и мелькнула догадка. — Если убийца нацеливался на Орландо, то он не член команды. Того времени, что мы в море, достаточно, чтобы различать людей.

Она меня восхищала. Нет, правда. Обычные девушки в такой ситуации истерят и плачут, а Рени выстраивает железные логические цепочки.

— В темноте? — возразил я. — Одинаковая одежда, причёска, рост? Если спешить, можно ещё и не таких ошибок наделать.

Рени потёрла лоб и поморщилась.

— Он должен был спать вместе со всеми. А почему-то оказался на палубе.

— Или вышел и уснул, — снова не согласился я.

— Гадать можно до бесконечности.

— А ещё ты тоже выпила зелье, подмешанное в питьё.

Рени вздрогнула. Задумалась. Пошла пятнами. Возмущённо открыла рот.

— Ты же не хочешь сказать, что это я?! — как она очаровательно краснеет, однако. И мне немного стало легче от всплеска её энергии. Да, я забирал. Но только то, что и так уходило от неё в порыве негодования.

— Не думаю. Просто ты должна спать вместе со всеми, Рени.

— Может, у меня организм невосприимчивый? — предположила она. Я не стал спорить. Ничего необычного не было в ней. На первый взгляд.

— Давай всех будить, — вздохнул тяжело, понимая, что после этого точно свалюсь. Но мне повезло: видимо, действие снотворного заканчивалось. Люди просыпались легко.

Самыми «сложными» оказались Орландо и оставшийся телохранитель.

— Ещё немного — и у нас был бы не один труп, а три, — мрачно изрёк я. Сил у меня почти не осталось, пришлось и воздействовать, и тормошить. — Воду, Рени! Будем в чувство приводить. Зато теперь можно предположить, что тому, на палубе, досталось меньше. Или он вообще не пил эту гадость. И, заподозрив что-то неладное, пошёл вслед за отравителем. За что и поплатился.

— Ты уверен? — спросила Рени, наблюдая, как я пытаюсь влить в почти никакого Орландо воду.

— Нет, это только версия. К сожалению, мысли трупов я читать не умею.

Девушка посмотрела на меня долгим взглядом, и я понял, что почти проболтался. Спроси она сейчас в лоб — и только молчать или говорить правду. К счастью, Рени ни о чём спрашивать не стала, а тут же принялась отпаивать выжившего телохранителя. Тот оказался куда покладистее доновского сына.

Орландо стискивал зубы, мотал головой, вырывался. Из последних сил пришлось надавить ментально, подчиняя своей воле. Удалось так себе: хотелось свалиться и уснуть надолго. Крысы. Живые, горячие. Нужно добраться до них во что бы то ни стало.

— Давай! — зарычал я, надавливая красавчику на желудок. Рени повторила манёвр с охранником.

— Что происходит? — промямлил Орландо, как только немного очухался.

Я уже почти не слышал, что объясняла Рени. Уловил лишь, как тревожно вскрикнул телохранитель:

— Джереми?!

Значит, в живых остался Джако. На этой мысли я благополучно и выключился, как сломавшийся механизм.

Рени

— Вы не понимаете! — из рассерженного капитана разве что искры не сыпались. Он пребывал в ярости, негодовал так буйно, что хотелось юркнуть за дверь и спрятаться за каким-нибудь шкафом, как в детстве. — Это не просто корабль и не сброд матросни, подобранной наспех в первом попавшемся порту! Это судно принадлежит лучшему другу дона Педро! И покушение на жизнь его сына или убийство — это оскорбление! Кровная месть и мгновенная смерть! На такое не пойдёт ни один член команды ни за какие деньги мира! Мы ещё не сумасшедшие, чтобы наживать таких врагов!

Гвидо Чирелли потемнел лицом и сверкал глазами. Ещё немного — и дым повалит из ушей, как у чайника с двумя носиками. Мне вдруг стало смешно, и я еле сдержалась, чтобы не хихикнуть.

— Не кричи на девушку, — приказал Орландо, бледный, как смерть. На удивление, он вёл себя спокойно. Ни испуга, ни затравленного взгляда. Почему-то казалось, что такое изнеженное растение, как он, впадёт в истерику.

На палубе истово выкрикивал незнакомые слова и рыдал Джако. Вот кто потерял контроль и сломался. Я тревожно посмотрела на Гесса. Я без конца притрагивалась к его щеке и ловила рукой чуть слышное дыхание. Редкое, но стабильное. Он то ли спал, то ли упал без сил. Больше походило на истощение: серое лицо, запавшие глаза, сухие губы. Но что я понимала в болезнях, когда у нас в доме почти никто и никогда не болел? А ещё его странные действия, о которых нельзя спрашивать. Вот как, скажите, молчать, если не укладывается в голове всё, что он делает?!

— Пустите меня!

О, Господи… мы совершенно забыли о Герде! Гесс разбудил всех, кроме неё. Даже не вспомнили, а точнее, не дошли после спасения Орландо и Джако. Я закрыла глаза, слыша, как мой верный боевой танкер прорывается сквозь плотный заслон охраны. И ей это удалось. Она ворвалась внутрь, как смерч.