на ноги. Должен был бежать… Я попытался подняться, глядя на приближающееся создание. Собрал всю оставшуюся во мне силу и рывком вскочил на ноги…

Оно двигалось быстрее, чем я мог себе представить. Только что оно было на другой стороне комнаты – и вот уже почти рядом, стеклянистые руки вытянуты, пальцы согнуты, полупрозрачные мышцы перекатываются при каждом движении.

Я завернулся в плащ, готовясь к отступлению. Мой взгляд упал на лестницу, ведущую к башне. Я повернулся и рванул в ее направлении, скорее ощущая, нежели видя за собой преследователя.

Оказавшись в комнате, где звонил колокол, я с облегчением обнаружил внутри тени, множество теней…

Я обернул их вокруг себя, словно еще один плащ, и высвободил их мощь. В комнате появилось множество моих точных копий, и все они скользили, танцевали и метались в разных направлениях. Мгновение сбитый с толку Воркл стоял, словно ледяная статуя. Затем он повернулся, двинулся в одну сторону, потом в другую, хватая и молотя руками, пытаясь разрушить мои копии одну за другой. Огромный колокол раскачивался из стороны в сторону, его грохот оглушал меня, не давая услышать звуки, которые издавало существо.

Я двигал свои изображения все быстрее и быстрее, они пританцовывали, кружили, прыгали вокруг Воркла. Воркл вертелся во все стороны и казался все более сбитым с толку. Сквозь звон я чувствовал, что моя сила снова начинает убывать. Неужели я – настоящий я – становлюсь столь же прозрачным, как то существо, что пытается меня убить?

Его замешательство все увеличивалось, пока я тратил остаток сил на то, чтобы управлять тенями-марионетками, заставляя их приближаться к нему со всех сторон и отскакивать обратно. Но колокол! Каждый его удар словно раскалывал мой череп на части.

На мгновение от напряжения у меня закружилась голова. Мои тени вернулись в тень, и я ощутил, как у меня подламываются колени. Должно быть, я стал виден всего на миг, но в этот миг Воркл заметил меня и повернулся в мою сторону.

Он сделал шаг. Я хотел бы сказать, что все так и задумал, что манипулировал своим врагом, но сбитое с толку создание оказалось именно в этом месте именно в этот момент по чистой случайности. Колокол качнулся и возвратным движением ударил в него. Раздался звук бьющегося стекла, как бывает, когда в барной драке страдает винный шкаф, и осколки Воркла разлетелись во все стороны, ибо этот колокол звонил по нему.

Когда я смотрел на останки создания, у меня на затылке зашевелились волосы, словно и сам я в этот момент был объектом наблюдения… а почему бы и нет? Мой двойник был где-то рядом, а безумный хозяин этого места вряд ли не знал о том, что здесь происходит.

Если Белринг видел гибель своего стража, он, без сомнения, готовил сейчас еще какую-нибудь каверзу.

Я представлял его таким, каким мне его описывали, – коренастым и мощным. Если всего несколько минут подобной музыки так повлияли на мои мозги, что же случилось с ним за многие годы?

Колдуном и проклинателем он был первоклассным. Я услышал свое имя и в его мыслях, и в заклинании, которое за ними последовало. Его магия немало меня тревожила…

С помощью дымчатого зеркала он создавал моего двойника – вне всякого сомнения, его извращенное чувство юмора черпало вдохновение из той ситуации, в которой я оказался. Но этот смертельно опасный двойник не был истинным доппельгангером. Он был создан из элементов, которые погубили бы меня, попробуй я слиться с ним вместо того, которого искал.

Когда Белринг вызвал его из зеркала, моя кровь стала еще холоднее. Как я смогу отличить одного от другого?

Где-то среди теней я услышал, как Белринг снова произнес мое имя, отправляя свое создание путать мне карты.

После этого я больше не слышал его мыслей. Новый двойник шел, чтобы довершить ту работу, что начал Воркл.

Если бы Белринг знал, насколько я на самом деле ослаб, он, возможно, не стал бы тратить на меня силы. Мне казалось, что долго я не протяну…

Но я продолжал бороться, пробираясь сквозь лабиринт коридоров. Единственной моей надеждой было обнаружить Глаз Иската. Если Вара, женщина с антрацитовым сердцем, говорила правду и камень действительно способен усиливать врожденный дар того, кто им владеет, возможно, я сумею использовать его в собственных интересах.

Наконец я добрался до огромной комнаты, полной самых разных колоколов и колокольчиков. Здесь я был вынужден немного передохнуть. Все колокола звонили… Нет… Что-то не сходилось…

Внимательно разглядывая каждый из колоколов, я пытался сообразить, что именно привлекло мое внимание. Где этот хитрый старый дьявол мог укрыть свое сокровище? Я точно знал, что он уверен, будто оно в безопасности. И все же…

Скверно. Я чувствовал, что Глаз находится в этой комнате и что я упускаю нечто очевидное. Надо послушать их по одному, каждый колокол в отдельности.

Слушая их, я гадал, насколько близко мой доппельгангер. А еще – где находится мой второй двойник. У него было время, чтобы найти меня…

Вот, вот, вот… Меня осенило. Небольшой колокол возле моей руки качался, но не звонил. Мог ли его язык быть закреплен так, чтобы не доставать до стенок? Естественно – если надо было что-нибудь защитить от удара. Я снял его и потянул за язык… Отлично!

…Но когда я обернулся, чувствуя, как сияет в моей руке победа, я увидел обоих своих двойников: одному из них был нужен камень, другому – моя жизнь. Оба угрожающе приближались ко мне.

Они подняли руки и словно магнитами стали тянуть из меня энергию. Я был глупцом, когда думал, что смогу договориться с самим собой. Ни о каком перемирии и речи идти не могло…

Но я слишком ослабел, чтобы им противостоять. Их объединенные силы не давали мне возможности двигаться. Теперь мне не мог помочь даже камень.

Я упал на пол, и Глаз выкатился из моей руки. Осталась только одна вещь, которой я мог доверять…

Камень оказался в том же участке тени, что и мои руки. Это я рассчитал правильно. Мгновением позже один из моих двойников поставил рядом ногу. А значит…

Одному была нужна моя жизнь. Другому – камень… Теперь я знал, кем был каждый из них, и когда он дотянулся до Глаза, я был готов. Его ожидало просветление – или лучше сказать «протемнение»?

Мои руки были совсем не там, где казалось. Одна схватила его за лодыжку, а другая взяла камень…

Затем,