– Как ты можешь такое говорить! – Грейсзаплакала. – Как ты мог так со мной поступить… с бесчувственной? – Кгорлу подкатил комок, стало тяжело дышать, но она даже не могла дотянуться доингалятора, так ей было плохо. Даже сесть и оглядеться она была не в силах.

– А откуда ты знаешь, что я делал, а чего неделал? – издевательски спросил Маркус, прохаживаясь по комнате и словнодемонстрируя ей свое великолепное тело. – Может быть, я всегда вот такработаю. Это проще.

Он повернулся лицом к ней и бесстыдно выпрямился. Грейсотвернулась. Не так представлялось ей их первое любовное свидание, и она незнала даже, каких чувств больше у нее в душе – обиды или злобы. С ней произошлото же, что всегда бывало прежде. Ее изнасиловали. И это было все, чего онхотел.

– Хочешь правду? – Маркус сделал шаг понаправлению к девушке. – Ничего не было, Грейс. Я не некрофил. Мне не посердцу трахаться с трупом. А ты ведь самый настоящий труп, не так ли? Простодышишь, ходишь и делаешь вид, что жива, но когда до дела доходит, то падаешь иумираешь! А потом выдаешь чертову кучу оправданий!

– Это вовсе не оправдания… – Она с трудом села. Потомнашарила на полу джинсы, натянула их и встала. Ее покачивало. Чувствовала онасебя ужасно. Но нашла в себе силы отвернуться, сбросить рубашку Маркуса ипереодеться в свою одежду. Она даже не стала надевать лифчик – ей было явно недо этого. В висках стучало, перед глазами все плыло.

– Я просто не могу тебе объяснить – вот и все, –только и сказала она в ответ на его обвинения. Ей было слишком плохо, чтобыпускаться в нудные объяснения. Ее не покидало чувство, будто произошло нечтоужасное. Она помнила, как отвечала на его поцелуи и как он что-то горячо ейшептал, но ничего больше. Она все еще надеялась, что виной всему полтора бокалавина, выпитые на голодный желудок. Но почему тогда она словно еще чувствуетприкосновения его тела? И отчего напрочь не помнит, чтобы он ее насиловал? Дачто там, она была почти уверена, что этого не было!

– Любой девственнице в один прекрасный день приходитсятрахнуться. Ты что, из другого теста? – Маркус был все еще в ярости. Онапросто динамила его, и ему это надоело. К его услугам море классных девочек, ион намеревался отведать их всех по очереди. Хватит с него этой Грейс Адамс!

– Я просто боюсь, вот и все. Это нелегко объяснить.Почему он так зол на нее? И почему она смутно вспоминает, как его нагое телосклонялось над ней?

– Ты не боишься. – Маркус поднял с пола камеру –одеваться он, видимо, не собирался. – Ты психопатка. Когда я дотронулся дотебя, мне показалось, что ты сейчас меня угрохаешь. Что все это значит? Тылесбиянка, что ли?

– Нет, я не лесбиянка.

А вот насчет «угрохать» – тут он был, как никогда, близок кистине. Может быть, так она и проживет остаток своих дней. Может, для неенавеки заказана близость с мужчиной. Но сейчас ей необходимо было знать, чтоименно произошло, пока она была без чувств. Ее очень беспокоили смутные ибеспорядочные воспоминания…

– Скажи мне правду. Что ты со мной сделал? Мы былиблизки?

– А какая тебе разница? Я же сказал, ничего я тебе несделал! Ты не веришь мне?

После всего происшедшего? Он воспользовался ею, как вещью,пока она была без сознания! Он заставил ее раздеться почти догола, потом самразделся… Когда она очнулась, сцена была далеко не целомудренная, и все же уГрейс не было ощущения, что ее изнасиловали. Она уверена была, что ощутила быдо боли знакомые чувства! Это ее немного успокаивало. Может, он и впрямь ничегоей не сделал, ну кроме того, что она помнит. Просто любовные игры, ласки,поцелуи… А ведь ей это нравилось, она помнит, хотя и перепугалась до смерти. Унее было такое чувство, что они были на волосок от близости, но этого так и неслучилось. Возможно, именно оттого он так бесится.

– Как я могу верить тебе после того, что тысделал? – тихо спросила Грейс, борясь с новым приступом тошноты.

– А что я такого сделал? Пытался заняться с тобойлюбовью? Это не противозаконно, ты прекрасно знаешь. Нормальные люди трахаютсячуть ли не каждый день… и некоторые даже весьма охотно. Тебе ведь двадцать одингод, детка? И что ты собираешься сделать? Вызвать полицию лишь потому, что япоцеловал тебя и снял штаны?

Но она все равно ощущала себя изнасилованной. Онфотографировал ее, а она этого не хотела. Он обманом заставил ее .почтиобнажиться. А потом пытался овладеть ею, бесчувственной. Вот странность – онаникогда прежде не пьянела гак от полутора бокалов вина! Даже сейчас ей отчаянноплохо…

– Я устал от твоих игр, Грейс. Я потратил на тебя уймувремени и терпения – эти субботние прогулочки за ручку.. эти целомудренныеобеды. Мы должны были оказаться в постели еще две недели назад! Я нечетырнадцатилетний мальчишка. Мне этих штучек не надобно. Кругом полнонормальных девушек.

С его стороны говорить ей такое было низко, но, глядя наМаркуса в его истинном обличье, она отчетливо осознавала, что горько в немошибалась. Он самодовольно натягивал брюки, озабоченный лишь собственнойперсоной. Он просто подонок и вовсе не любит ее. Маркус был с ней мил лишь внадежде получить то, чего жаждал.

– Сожалею, что заставила тебя потерять стольковремени, – холодно сказала Грейс.

– И я сожалею, – небрежно бросил Маркус. –Контактные отпечатки я отошлю в агентство. Можешь выбрать кадры по своемувкусу.

– Я не желаю их видеть. Можешь все спалить.

– Так я и поступлю, не сомневайся, – ледяным тономотвечал он. – Твоя правда – ты оказалась никуда не годной моделью.

– Спасибо, – грустно сказала Грейс, натягиваясвитер. В одну секунду Маркус сделался чужим… Она подхватила сумку и пошла квыходу, но все же оглянулась через плечо. Маркус стоял у стола, вынимая изфотоаппарата кассету с пленкой. Грейс спрашивала себя, как могла так ошибиться.Но тут комната снова поплыла куда-то, и девушка едва не лишилась чувств. Уж негриппом ли она заболевает, подумала она. Или просто так расстроена всемпроисшедшим?

– Прости, Маркус, – грустно сказала она. Он лишьпередернул плечами и отвернулся, словно пострадавшей стороной был именно он.Да, у него с этой девицей выдалась пара забавных минут, но пора двигатьсядальше. Хорошеньких мордашек вокруг было предостаточно – на килограммывзвешивать можно.

Он так и не сказал ей ни слова, а она еле сползла по ступенямвниз, поймала такси и прошептала водителю адрес. Когда они доехали, таксиступришлось потрясти Грейс за плечо, чтобы она очнулась.

– Извините, – с трудом произнесла она. Ее опятьтошнило. Как же ей плохо!

– Вы в порядке, мисс? – Таксист с тревогой смотрелна нее.

Грейс расплатилась и щедро дала на чай, таксист проводил еедо самых дверей. Ее шатало.

Марджори подняла глаза, оторвавшись от лакирования ногтей.Увидев Грейс, она ужаснулась. Та была вся зеленая и казалось, не дойдет доспальни, рухнув на пол прямо в гостиной.