– Я не пойду с тобой наверх, Боб. Ни сейчас, никогда-либо потом. А если хочешь меня уволить – хорошо, я уйду. Но я не шлюха,не порномодель, и вообще, я не значусь в меню! Ты не можешь вот так запростопротянуть руку и взять меня, словно закуску!

– Как прикажешь тебя понимать? – Он был раздосадован. –Маркус говорил, что ты самая сладкая девочка в городе, вот я и подумал, что тыне откажешься позабавиться… и я видел карточки. – Он бросил на нее полныйзлобы взгляд. – Ты выглядела так, словно вот-вот кончишь. Так зачем всяэта канитель, моя Дева Мария? Ты что, боишься Шерил? Она никогда не узнает. Онаникогда ни о чем не догадывается.

Да, правда, зато весь город в курсе его похождений. Грейсхотелось закричать. Каких гадостей наговорил этот подонок Маркус!

– Мне нравится Шерил. Мне нравишься ты. Я не собираюсьспать с тобой, и я никогда не была в постели с Маркусом. Не знаю, зачем он тебенаговорил этой чепухи – возможно, просто хотел со мной рассчитаться. Я ужесказала, он опоил меня снотворным. И когда он снимал меня, я спала.

– В его постели, конечно, – едко произнес Боб. Егораздражала вся эта ситуация. Он не думал, что с Грейс так трудно поладить,особенно после захватывающих дух рассказов Маркуса. Боб всегда считал еечересчур благовоспитанной и оставил в покое, но Маркус сказал, что она вовсюширяется и любит «грязный секс». Боб ему поверил.

– Я была в кресле у него в студии.

– С раздвинутыми ножками, да"? – Одновоспоминание об увиденном его заводило.

– И без… без белья? – Грейс казалась насмертьперепуганной, и это позабавило Боба.

– Не могу сказать точно – рубашка скрывала промежность.Но и без того все ясно как день! Ну так что, детка? Как насчет маленькогоименинного подарочка там, наверху… вдвоем с дядей Бобом? Это будет нашмаленький секрет.

– Сожалею. – По щекам Грейс покатились слезы. Всвои двадцать два года она порой чувствовала себя совсем маленькой. Ну почему сней вечно происходит одно и то же? За что мужчины так ее ненавидят? Почему всемнадо от нее только одно – попользоваться ею? – Я не могу, Боб, –сдавленно сказала она, плача.

Это взбесило Боба еще больше – она привлекала к нимвнимание.

– Прекрати, – грубо бросил он и, сощурившись,подался к ней всем телом. – Давай-ка начистоту, Грейс. Мы идем наверх ипроводим там часок-другой, празднуя твой день рождения – или ты уволена. С этойсамой минуты. Ну так как? С днем рождения или скатертью дорожка?

Если бы все не было так ужасно, Грейс рассмеялась бы. Но оналишь еще горше расплакалась. Глядя ему прямо в глаза, она сказала:

– Значит, я больше не работаю в агентстве. Завтраполучу расчет.

Потом, ни слова больше не говоря, встала и вышла из зала –Вернулась она домой в слезах. А на следующий день отправилась в агентство,чтобы собрать вещи и получить расчет.

Шерил, только что вернувшаяся из Нью-Йорка, широкоулыбнулась девушке. Грейс понять не могла, что Боб наплел ей. Но это уже неимело никакого значения. Грейс уже все для себя решила. До конца ееиспытательного срока оставалось около двух .месяцев, а потом она сможет уехатькуда угодно…

– Тебе уже лучше? – лучезарно улыбнулась Шерил.Она получила массу удовольствия от поездки в Нью-Йорк. Ей там всегда нравилось.Она часто жалела, что они не поселились в Нью-Йорке.

– Да, я в полном порядке, – тихо ответила Грейс.Проработав в агентстве почти два года, она грустила, что приходится уходить, новыбора у нее не было.

– Боб сказал, что ты съела что-то несвежее вчера заленчем, тебе стало плохо и ты ушла домой. Бедная деточка! – Шерилпотрепала ее по руке и поспешила к себе. Похоже было, что она и не подозреваето том, что Грейс уволена. И тут в коридоре появился Боб и равнодушно взглянулна девушку.

– Тебе лучше, Грейс? – спросил он так, словномежду ними ровным счетом ничего не произошло.

Грейс заговорила тихо, чтобы никто не мог ее услышать:

– Я пришла за расчетом и за вещами.

– В этом нет необходимости, – без выраженияпроизнес Боб. – Давай просто обо всем забудем. Ладно?

Он пристально посмотрел на нее, Грейс помялась внерешительности, потом кивнула. Не из-за чего было поднимать скандал – чтослучилось, то случилось. Но теперь Грейс знала, что делать. Час настал.

Она ничего не предпринимала до Дня труда – первогопонедельника сентября, когда оповестила администрацию о своем намеренииуволиться через месяц. Шерил была в отчаянии, Боб делал вид, что внесебя, – а Марджори просто расплакалась. Но до конца испытательного срокаГрейс оставалось всего три недели, и она знала, что настало время уехать изЧикаго. Грейс была вполне уверена в том, что фотографии, сделанные Маркусом, достаточнопристойны – даже Боб Свенсон говорил, что она там вполне «прикрыта» длинноймужской сорочкой, но так или иначе, они были «козырем» против нее. Маркус влюбой момент готов был оболгать ее, назвав «дешевкой». И один Бог знал, чтоскажет Боб, чтобы в случае необходимости защититься. Может, обвинит ее в том,что она сама назначила ему свидание. А ведь он может придумать и что-нибудьпохлеще, если вознамерится заполучить ее. Грейс так устала от людей вроде этихдвоих, а еще от фотографов, которые почитали себя хозяевами жизни, и отмоделей, которые легко поступались чем угодно, лишь бы заполучить работу. Ктому же Грейс казалось, что в клинике Святой Марии она сделала все, что было вее силах. Настало время двигаться дальше. Она знала это наверняка.

В агентстве устроили для нее прощальную вечеринку – набежаломножество фотографов и фотомоделей. Одна из девушек уже дала согласие переехатьна квартиру Грейс. А сразу же после увольнения Грейс отправилась к ЛуисуМаркесу. Она на два дня просрочила время визита – была слишком занята сборамии, когда постучалась в двери его конторы, была юридически уже совершенносвободна.

– И куда ты теперь направляешься? –заинтересованно спросил он. Маркес чувствовал, что ему будет недоставать этойдевушки и его визитов к ней время от времени.

– В Нью-Йорк. Он вздернул бровь:

– Уже подыскала работу?

Грейс расхохоталась. Она больше не обязана была отчитыватьсяперед ним. Она никому ничего не должна была! Все ее обязательства быливыполнены, Шерил дала ей фантастическую рекомендацию, которую подписал и Боб.

– Еще нет, мистер Маркес. Но сразу же найду, как толькоприеду. Не думаю, что это будет очень уж сложно. – Еще бы, срекомендательным письмом и приобретенным опытом! У нее теперь было все, чтонужно.

– Лучше бы ты осталась здесь, стала бы фотомоделью… Тыничуть не хуже прочих девочек – к тому же куда умнее… – Он произнес это почтиласково.

– Спасибо. – Грейс хотелось ощутить хотя быподобие теплых чувств к этому человеку, но это ей не удалось. Он довольнопоизмывался над ней за эти два года, и она никогда больше не хотела его видеть.Она подписала все необходимые документы, а когда передавала ему ручку, он вдругсцапал ее за руку. Она изумленно воззрилась на Маркеса и рывком высвободилась.