И пришло разрушение

Казалось, победа одержана. «Прусский зверь» был побежден, а империя стала еще более великой, чем прежде. В реальности же Соединенное Королевство не только стало беднее (огромные военные долги, прежде всего перед Америкой, – за оружие и продукты); его продолжали разрывать на части внутренние противоречия – те самые, которые в 1913–1914 гг. чуть не довели государство до гражданской войны. После победы в Первой мировой они вспыхнули с новой силой. После двух лет все более жестоких боев в Войне за независимость (1919–1921) Ирландское свободное государство вывело из состава Соединенного Королевства 26 ирландских графств из тридцати двух.

Чем меньше Соединенное Королевство, тем больше власти у Юга Англии

Так проявилась глубокая странность существования Соединенного Королевства в демократическую эпоху. Оно создавалось с 1536 по 1801 г. политической элитой с Юга Англии, ставшего центром империи. Казалось очевидным, что потеря части государства станет для элиты страшным ударом – и действительно, за Ирландию долго боролись. Но, как только Ирландия отсоединилась, партия Юга стала намного сильнее, что и продемонстрировали первые послевоенные выборы, прошедшие в нормальной обстановке. В 1910 г. 344 избранных члена парламента не давали консерваторам простого большинства; в 1922 г., без 92 мест от Южной Ирландии, большинство было легко достигнуто. Этот новый электоральный баланс вновь продемонстрировал разделение между Севером и Югом. До войны, в условиях внутренней враждебности со стороны трех кельтских наций, консерваторам приходилось вести серьезную борьбу и на Севере Англии.

В новом, уменьшившемся Соединенном Королевстве консерваторам было достаточно оправдывать ожидания Юга.

Кляп в рот Северу

Совпадение или нет, но именно в это время южная элита выступила с планом переделать всю Англию по собственному образу и подобию. Или, точнее, по собственному голосу. В отчете «Преподавание английского языка в Англии», составленном под руководством сэра Генри Ньюболта (вспомните строчки «Играем дальше, пусть сгинут враги!»), содержалось требование: каждого английского ребенка следовало обучать RP, «нормативному произношению», даже если оно буквально становилось вторым языком.

Radio Times, 7 мая 1937 г. (© BBC Genome)

«Нормативное произношение» закрепилось на радиостанции BBC, основанной в 1922 г., и к 1926 г. 2,25 миллиона зарегистрированных радиоприемников разносили акцент частных школ по всей стране. В очередной раз амбициозным англичанам внушалось: «Начинай говорить как мы – и отделись от своего народа». Поскольку нормативное произношение было по сути своей южным акцентом, южане перешли на него сравнительно легко; на Севере же, чтобы стать чем-то большим, чем комическим персонажем радиопостановки, требовалось фактически отказаться от родного языка. Стремление к усвоению нормативного произношения при помощи ВВС объединило две главные тенденции английской истории: доминирование Юга и культурные различия, связанные с тем, на каком языке вы говорите публично.

Разделение между Севером и Югом становится идеологическим

На выборах 1924 г. бывшие либералы-южане проголосовали за тори и до сих пор остаются на этих позициях; бывшие либералы-северяне последовали за лейбористами и продолжают их поддерживать. Это окончательно закрепило политическое разделение между Севером и Югом.

Либеральная партия была английской, ее основы были заложены еще до Союза 1707 г. Хотя во время перипетий XIX в. она воспринималась как партия Внешней Британии, на Юге она никогда не считалась чужой – до этого времени. Лейбористская партия была совершенно иной. Она появилась уже в Соединенном Королевстве, ее первые пять лидеров были шотландцами, а в первые двадцать лет своего существования она не пользовалась никаким влиянием к югу от Трента, кроме как в бедных кварталах Лондона – огромного города-государства.

Разделение Севера и Юга, зафиксированное в 1924 г. и подкрепленное классическими идеологиями начала XX в.: интернационалистской фантазией и националистской мифологией

Теперь консерваторам противостоял иной соперник – не такие же англичане, как они сами. Нынешней оппозицией стала партия неанглийской Британии – лейбористы, объединявшие Северную Англию и кельтов. Это укрепило вековые подозрения южан насчет того, что на Севере живут не совсем англичане. По сути, линии фронта проходили там же, что и в 1461, 1642 или 1848 гг.; даже там же, где северные таны и валлийские принцы объединились против уэссекских Годвинсонов при Эдуарде Исповеднике.

Древнее противостояние, однако, теперь рядилось в модную одежду идеологий XX в. Лейбористы, новое воплощение альянса против Южной Англии, утверждали, что все члены их партии – миролюбивые общественники-интернационалисты. Такая самоидентификация остается важной для многих шотландцев, валлийцев и жителей Северной Англии.

Тем временем новая версия партии Юга утверждала, что представляет глубинную Англию. Ее образы были по-прежнему рассчитаны на тех, кто предпочитает пальто фирмы Barbour, виды холмов Котсуолдс и тому подобное.

Сказка о двух экономиках

Как бы то ни было, государством управляла Южная Англия, так что именно экономика Юга страны оставалась в приоритете. Во время войны произошел отказ от золотого стандарта (идеи о том, что каждая валюта имеет эквивалент – фиксированное количество реальных слитков золота), что позволило Банку Англии печатать столько фунтов стерлингов, сколько мог бы вынести народ. Однако народ предпочитал верить Америке, где доллар до сих пор был привязан к золоту. Сити не собирался проигрывать борьбу, так что в 1925 г. был вновь введен золотой стандарт, а курс фунта к доллару зафиксирован на уровне 1914 г. (тогда за фунт давали почти пять долларов), как будто в реальности ничего не изменилось. Более реалистичным курсом было бы около трех с половиной долларов за фунт. Откат Сити в прошлое стал страшным ударом для промышленной Британии.