Взгляд Сурового был твёрдым и требовательным. Почему-то ему было важно, чтобы я разделила с ним этот момент и не отступила назад.

Я осторожно повела бритву вниз, снимая остатки пены с кожи.

– Чёрт… – прошептала, когда со сложным участком было покончено.

– Ты ругаешься? Впервые слышу. Звучит очень мило…

Суровый снял полотенцем остатки пены с лица и шеи, сам отнёс бритвенные принадлежности в ванную комнату. После процедуры он сразу начал выглядеть моложе, именно таким, каким я его привыкла видеть.

– Видишь, ничего страшного не произошло, – сказал он и протянул руку, помогая встать.

Потом Суровый обнял меня и в таком положении мы замерли на несколько минут, едва дыша.

Может быть, я пока не была готова думать о том, чтобы снова допустить с Суровым интимную близость, но я хотела верить, что мы сможем понять друг друга и найти выход.

– Ты говорила, что хотела бы увидеться с Зауром. Твоё желание всё ещё в силе? – поинтересовался Суровый.

– Разумеется, в силе! Я очень хотела бы увидеть его и поблагодарить за спасение, – с жаром сказала я.

Суровый молча кивнул и отправил меня собираться.

Через час мы были уже у клиники, и перед входом в неё Суровый предупредил меня:

– Заур ещё в тяжёлом состоянии. У него парализована часть тела и не такая хорошая речь, как прежде.

На душе стало грустно. Я никому не желала зла и всем сердцем была благодарна Зауру: за человечность, за верность и, прежде всего, за отвагу и спасение жизни Сурового.

– Он поправится? – уточнила я.

– Поначалу врачи не давали никаких прогнозов, чтобы не обманывать ожидания близких Заура. Но сейчас они уже осторожно намекают, что со временем, после операций и усиленной терапии, к Зауру вернётся возможность двигаться. Разумеется, сейчас и речи быть не может о том, что в ближайшее время Заур вернётся к прежней работе и будет моим охранником. Но он жив и поправляется. Это главное.

– Он спас вам жизнь.

– Знаю. За это я ему очень признателен.

– Наверное, вам трудно быть обязанным кому-то. У вас очень непростой характер, – проронила я и потупила взгляд, потому что Суровый посмотрел на меня так пристально, словно выворачивал душу наизнанку.

– Я ему благодарен. Просто не привык рассыпаться в миллионе красивых слов, – тем не менее, объяснился Суровый и помог мне раздеться в гардеробе.

Я присела, чтобы надеть поверх сапожек бахилы, но Суровый опередил меня и внезапно присел передо мной на корточки, ловко натянув поверх каждого сапога синий шуршащий мешочек. После этого мужчина поднялся, как ни в чём не бывало, и подал мне руку. Я была удивлена такому проявлению заботы. Ведь беременный животик у меня был ещё совсем небольшим и мне было несложно наклоняться.

Потом мы поднялись на второй этаж и постучались, прежде чем войти в палату. У постели охранника Заура сидела его супруга и дочка. Они улыбались и были счастливы, что глава семьи идёт на поправку. Они ласково попрощались с мужчиной и предоставили возможность мне и Суровому пообщаться с Зауром. Заур довольно сильно похудел, его лицо выглядело изнеможённым, а глаза, казалось, запали ещё глубже. Но в глубине тёмных зрачков светился огонь решимости и радости от встречи.

– Здорово, гляжу, держишься ты молодцом, – кивнул Суровый и пожал правую руку Заура.

Тому стоило серьёзных усилий пожать ладонь Сурового. Движения давались Зауру с трудом. Это было понятно по испарине, выступившей у висков. Но он ни одним словом не выдал того, что ему было сложно, и поприветствовал нас в ответ.

– Разобрались? – спросил он у Сурового, поглядев при этом на меня.

Очевидно, что он имел в виду не рабочий вопрос, а личный. Однако Суровый ответил так, словно вопрос Заура касался бизнес дел.

– Тебя не хватает, Заур, – признался Суровый. – Пыл остудить некому.

– Неужели? Руслан подлил масла в огонь? – поинтересовался Заур.

– Можно сказать и так. Хотел, как лучше. Получилось, как всегда.

– Руслану нужно свою голову остудить, прежде чем советы раздавать, – попытался усмехнуться Заур.

Я улыбнулась в ответ на слова мужчины. Заур был старше Сурового, жизненного опыта значительно больше. К тому же я давно поняла, что Заур был не только охранником и водителем Сурового, но и кем-то вроде правой руки, советчика. К нему Суровый прислушивался, хоть и ни за что не признался бы. Я думала, что визит продлится дольше, чем пятнадцать минут. Но в палату заглянула медсестра, сказав, что Заура нужно готовить к процедурам. К тому же мужчина, хоть и держался изо всех сил, но ещё очень быстро уставал даже после непродолжительных разговоров. Мы попрощались, но внезапно Заур пошевелил рукой, подозвав меня к себе. Суровый остановился, вопросительно посмотрев на мужчину.

– Надолго Настю не задержу. Можешь выйти, Сармат. Это на несколько секунд…

Суровый вышел, нахмурившись при этом больше прежнего. Я сжала пальцами ладонь мужчины, лежавшего на больничной койке.

– От всей души спасибо за то, что спасли Сармата.

– Это мой долг. Иначе какой я… охранник, – произнёс Заур, словно речь шла о простых вещах. – Он хороший человек и отличный мужик. Хоть и сложный. Не отрицаю. Но у тебя уже однажды получилось…

– Ничего у меня не получилось. Вы же знаете, что наша встреча была случайной. К тому же…

Заур не дал мне договорить, покачав головой.

– Это не случайность, глупая. Это судьба… Не заставляй старого больного человека напрягаться и рассказывать тебе то, что ты и сама знаешь. В глубине души.

Я смахнула слезинки с ресниц.

– Какой же вы старый! У вас ещё и внуков нет!

– Думаю, скоро появятся. Моя дочь – твоя ровесница, а я сейчас не в том состоянии, чтобы женихов кулаками отгонять! – пошутил Заур и показал взглядом на мой живот. – Наследник?

– Да. Сын.

– Береги себя за всех.

– Обязательно буду. Вы ещё подержите сына Сурового на руках, – пообещала я с лёгким сердцем, почему-то зная, что однажды так и будет.

После посещения клиники между мной и