Ну вот, теперь у нее точно ни одной подруги не осталось. Впрочем, разве можно назвать другом человека, который, не стесняясь, заявляет тебе, что ты незаслуженно занял свое место? Который открыто признается тебе в том, что завидует?..

Стоп. Так Настя ей завидует?..

Эта мысль изрядно насмешила Женьку. Надо же, никогда бы не подумала, что ее пример может послужить для кого-то поводом для зависти. И вот поди ж ты — случилось! Да, знала бы Настя, как на самом деле все обстоит, вряд ли с таким жаром расписывала все выпавшие на долю Женьки «прелести». А уж если бы была в курсе ее истории с Тошкой…

Женька нервно вздрогнула. Эх, как же все-таки хорошо, что на своей прежней работе она никого не посвятила в эту тайну, даже Настю. Эта особа не остановилась бы перед тем, чтобы разболтать доверенный ей секрет прямо в объектив камеры. Особенно если учесть, что она всерьез обижена на Женьку и только выпавшая ей возможность провести несколько дней в роскошном особняке удерживает Настю от того, чтобы окончательно разругаться с подругой. И ведь наверняка придумывает, как бы той насолить да ужалить побольнее. Так что, пока она отсюда не уберется, надо быть настороже.

Нет, все-таки, как ни печально признаваться, мама была права, когда говорила, что ее дочь совершенно не умеет разбираться в людях. Вот и еще один пример! Если бы не это шоу, она бы так и продолжала считать Настю если не подругой, то хорошей знакомой как минимум. А та оказалась всего лишь глупой и мелочной особой, неспособной совладать с собственными низменными чувствами. Если бы раньше Женьке сказали, что Настя доброго слова не стоит, она бы горячо принялась доказывать обратное. Ох, зря.

Сашка вроде бы обмолвился, что нашествие друзей закончится в выходные. Значит, не так уж и много осталось терпеть. Еще бы поменьше совместных мероприятий, на которых непременно надо присутствовать всем вместе в полном составе, — и вообще было бы замечательно!

Увы, словно в насмешку, уже через два часа они с Сашкой и их «друзья», разодетые и напоминающие собой со стороны конфеты в ярких фантиках, ехали полюбоваться на игру актеров одного столичного театра.

Когда Альбина объявила название спектакля, у Сашки отчего-то вдруг дернулась щека. Никто, кроме Женьки, этого не заметил, но теперь, глядя на все более и более нервничающего Сашку, Женька пыталась понять, что же с ним творится. Но поскольку с прошлых выходных стороны хранили вооруженный нейтралитет, спросить его напрямую Женька остереглась. Вот еще чего! Захочет — сам расскажет!

У входа в театр образовалась небольшая толкучка. Кто-то настырно предлагал лишние билетики, кто-то поджидал запаздывающих спутников. Альбина уже протягивала контролеру пачку билетов на всю компанию, когда Петр, смерив Женьку с головы до ног оценивающим взглядом, громко произнес:

— Что?! Пятьдесят баксов в час?! Да тебе двадцать красная цена!

Конечно же, вся толпа дружно обернулась и посмотрела на Женьку, не без тайного восторга ожидая громкого скандала вкупе с бесплатным спектаклем.

Первым ее побуждением было забраться обратно в микроавтобус и ни за какие коврижки не выходить оттуда, пока они не вернутся в особняк. Но прежде чем она успела как следует все обдумать, с ее языка сорвалось:

— С тобой, уродец, и за пятьсот никто не пойдет!

Сашка, доселе стоявший истуканом, подскочил к Петру и, показав тому кулак, предупредил:

— Еще одна твоя дурацкая шуточка — останешься без зубов, обещаю!

— Да неужели? — развязно ухмыльнулся Петр.

— Слушай, паря, уходи по-английски, пока тебя не послали по-русски! Намек понял?!

— Да не шуми ты так! — пошел на попятный Петр, видимо, сообразив, что Сашка всерьез разозлен и не шутит. — Подумаешь, уж и похохмить нельзя!

— Эй, ты куда это? А извиняться перед Евгенией кто будет?

— В театре извинюсь!

— Нет уж, давай тут! Ну, я жду!

Петр повернулась к Женьке и, цедя слова сквозь зубы, пропел:

— Извините, тетенька, мы больше не будем!

— Фигляр! — бросила ему Женька и прошла внутрь, не желая ни секунды дольше оставаться объектом повышенного внимания.

Как оказалось, их места были в ложе, что несколько обрадовало Женьку. Чем меньше народа поблизости, тем лучше. Кто знает, что еще на уме у Петра, не замыслил ли он очередную каверзу? Да и за поведение Насти тоже нельзя поручиться; она, похоже, еще не пришла в себя после сегодняшнего скандала.

Но вот раздался третий звонок и зал погрузился в приятный полумрак. Петр и Настя сидели тихо, и Женька еле слышно вздохнула с облегчением. Еще чего не хватало — ругаться посреди переполненного театра и срывать показ!

Стыдоба-то какая!

Сам спектакль ей не понравился. Главные герои нудно и подробно что-то доказывали друг другу, философствовали, читали мораль, причем изрядно заплесневелую, и всячески давали понять сидящему перед ними зрителю, что до их уровня бедолаге еще тянуться и тянуться. Действия как такового практически не было, изредка пробегали по сцене суетящиеся второстепенные персонажи, бросали пару реплик и вновь исчезали за кулисами. А герои все говорили и говорили ни о чем, красуясь друг перед другом витиеватыми репликами, в многоуровневых конструкциях которых терялся всякий смысл произносимого. Отчаявшись понять хоть что-нибудь, Женька утешалась тем, что спектакль одноактный. Видимо, главный режиссер театра и сам осознавал, что плебею-зрителю не по зубам экзерсисы его труппы и, следовательно, велик шанс обнаружить перед собой после антракта изрядно опустевший зал, иначе бы непременно разнес спектакль на два отделения.

И тут откуда-то сбоку раздался странно знакомый звук. Женька обернулась и увидела, что Сашка мирно посапывает в кресле, да еще и всхрапывает!

Первым ее побуждением было растолкать «жениха», чтоб не позориться перед зрителями и актерами, но, уже потянувшись к рукаву Александра, Женька одернула себя. Стоп.

Ведь он же на самом деле не спит! Иначе бы никакого храпа не было слышно и в помине, сия напасть этого человека пока что благополучно минует. Не раз просыпаясь ночью, Женька не слышала из-за двери в смежную спальню ни единого звука. Тот вечер с полуторачасовым храпением не в счет, поскольку был от начала и до конца подстроенным розыгрышем. Значит, Сашка опять что-то задумал. Начнешь будить — гарантированно нарвешься на неприятности. А раз так, пусть «пробуждением» ее «жениха» занимаются те, кому это больше всего надо. Вот хоть тот же Петр, к примеру!

Бросив быстрый взгляд на Петра, Женька удивилась.

Судя по всему, храпящий «приятель» стал для него неожиданностью. Так, а как к этому отнеслась Настя?

Ну, с этой все понятно! Делает вид, будто все в порядке и заснувший прямо у нее на глазах знакомый — совершенно обычное дело, волноваться не из-за чего. А раз так, что мешает последовать ее примеру?

Женька потянулась и немного поерзала в кресле, чтобы дать небольшую передышку затекшим ногам. Ну-ка, что там еще припас для них Александр?