Я слышу, как Война резко втягивает воздух сквозь зубы, его взгляд прикован к самому моему естеству, даже когда руки стягивают брюки все ниже – с икр и стоп. Всадник смотрит на меня, обнаженную, лежащую на его постели, и кажется, будто он загипнотизирован.

В следующее мгновение Война выпрямляется и тянется, чтобы снять свои тяжелые черные ботинки. Мышцы перекатываются под его кожей при каждом движении.

Он начинает раздеваться для меня, и это выглядит чертовски сексуально. Рубашки на Всаднике нет, он избавляется и от обуви. Его руки спускаются на пояс черных штанов. Война стягивает их, не отрываясь глядя на меня.

Я опускаю взгляд, и… ох! Я снова начинаю нервничать. Его член огромен. Достаточно огромен, чтобы заставить испугаться и причинить боль, если мы будем неосторожны.

Внезапно я остро чувствую свою неопытность. Во что я ввязалась? Уверена, у Войны было достаточно женщин, чтобы он заметил, что практики у меня маловато.

Но неуверенность не успевает вырваться из-под контроля, Всадник опускается на колени на край постели и накрывает мое тело своим. Его бедра оказываются меж моих разведенных ног, точно, как я представляла когда-то, грудь прижимается к моей, касаясь обнаженной кожи. В реальности все даже лучше, чем в моих воспаленных фантазиях.

Вокруг мерцают лампы, их дрожащий свет, танцуя, ложится на кожу Всадника. Несколько секунд он изучает меня взглядом:

– Теперь, жена, я могу дышать спокойно. Все так, как и должно быть.

Его губы находят мои, и этот поцелуй словно дарует мне жизнь. Война больше не просит коснуться его. Да это и не нужно. Прикосновение его губ разжигает в теле огонь, меня охватывает дикое, безрассудное желание.

Обвиваю его руками, мои ладони скользят по его спине. Мне не нужны его слова, чтобы почувствовать, насколько Всадник доволен – возможно, потому, что я прикасаюсь к его коже, а может быть, из-за самого этого собственнического жеста. Война углубляет поцелуй, и язык его сплетается с моим. Его член зажат между нашими телами, мне просто необходимо ощутить в себе его твердость.

Я горю. Сгораю изнутри. Дыхание становится все быстрее и прерывистей.

Провожу ладонями вниз по его спине: по изгибу поясницы, по скульптурным округлостям его задницы.

Хочу почувствовать его в себе.

Война улыбается мне в губы и целует так, будто умеет читать мысли.

– Тысячелетиями я жаждал этого, – его низкий голос вибрацией отдается на моей коже. – Тысячелетиями не получал и шанса.

Я выдыхаю, разрываясь между тем, как пугающе звучат слова Войны, и тем, насколько они сексуальны. Рукой проскальзываю между нашими телами и обхватываю член Всадника. Война шипит сквозь зубы:

– Бога ради, Мириам, твои руки…

И он обрушивается поцелуем на мои губы, толкаясь в мою ладонь. Приподнимаю бедра, направляя его в себя. Тяжело дышу, готовая ощутить…

– Нет, – заявляет Война, напрягаясь всем телом.

Нет?

Всадник слегка отстраняется, моя ладонь соскальзывает с его члена. Мне хочется плакать от неутоленного жара, сжигающего меня изнутри. От наслаждения меня отделяет пара толчков, а он отказывает мне в этом?

– Нет, пока ты сама не сдашься, – поясняет Война.

– Что? – я с трудом понимаю его. О чем он говорит? Я помню лишь, что когда-то Всадник упоминал о том, что мне придется «сдаться».

– Я желаю большего, чем твое тело, жена, но не получу всю тебя, пока ты сама не сдашься мне.

Что? Я прикладываю ладонь ко лбу. Что он имеет в виду?

Тишину нарушает лишь мое дыхание.

– Значит, секса не будет?

Пожалуйста. Возьми меня.

Глаза Войны мерцают в свете ламп. Он кладет руки мне на колени и раздвигает бедра, обнажая самые интимные места.

– Смотря что ты подразумеваешь под сексом.

А затем Всадник склоняется ко мне.

Боже мой, боже мой, боже мой!

– Что ты творишь? – я почти шепчу, но единственный ответ, который я получаю – медленный поцелуй внутренней стороны бедра.

Во рту пересыхает. У меня никогда еще подобного не было – никогда! – и, наверное, это просто паника. Сейчас я во власти Войны, полностью и безоговорочно. И власть его с самых первых секунд не знает на капли милосердия.

Пытаюсь пошевелиться, но Война удерживает мои ноги жестко и бескомпромиссно. Он смотрит на меня, неуклонно продвигаясь поцелуями ниже, к самому моему естеству.

– Расслабься, жена, тебе понравится.

Зачем он это делает? Предполагалось, что наш договор о сексе будет приносить удовольствие ему, а не мне.

Война прекрасно целуется, но я даже не знала, насколько, пока его губы не оказываются между моими разведенными бедрами. Он замирает, и я схожу с ума, не в силах выдержать это долгое, затянувшееся мгновение. А затем его губы встречаются с моей вагиной, и это… никогда еще я не чувствовала себя так! Извиваюсь, пытаясь ускользнуть от его поцелуя, не уверенная, что мне все это нравится. Я слишком беззащитна перед ним, ошеломляюще беззащитна. Губы и язык Всадника скользят, касаясь моего естества, нервные окончания, о которых я даже не подозревала, сходят с ума. Пытаюсь оттолкнуть его, но это все равно, что пытаться обрушить здание.

– Война, это уже слишком. Пожалуйста.

Чувствую, что он улыбается.

– Спокойно, жена, мы еще даже не перешли к лучшей части.

К лучшей части?

Я задыхаюсь от ощущений, но Война неумолим. Он лижет, прикусывает и сосет, мучает меня, пока я не начинаю задыхаться, стонать и беспомощно двигать бедрами навстречу его рту. И тогда его губы находят мой клитор.

– О боже.

Это было подобно взрыву бомбы. Я едва не кончила прямо здесь и сейчас. Мои пальцы запутываются в волосах Всадника, и он издает низкий одобрительный стон.

– Пожалуйста, Война… Пожалуйста… – Сама не знаю, о чем прошу, знаю лишь, что только Всаднику это по силам.

Он вводит в меня палец, и больше мне не нужно ничего. Вскрикиваю, когда неистовый оргазм пронзает меня.

– Война… – Мои руки крепче сжимают его волосы, а по телу проносятся все новые волны наслаждения. С моих губ срываются смущающие, отчаянные звуки, и нет, я не в порядке. Я двигаюсь навстречу Всаднику снова и снова, а его язык длит это невероятное ощущение.

Только когда я перестаю вздрагивать, Война отстраняется. Смотрю на него так, словно вижу впервые. Всадник поднимается выше и дарит мне чувственный поцелуй. Я ощущаю свой вкус на его губах, я смущена и возбуждена, и не представляю, что делать. Все пошло совсем не так, как я предполагала.