– И кто это был? – выражение лица Войны становится более кровожадным.

– А кто был у тебя? – парирую я.

Если Война ждет, что я расскажу ему о своем сексуальном опыте, то и я жду от него того же. Он зловеще улыбается.

– Очень много тех, кто тянется к власти, хочет получить ее любой ценой. Это заманчиво, соблазнительно – как съесть десерт до ужина. Все, кто у меня был, сами приходили ко мне и предлагали себя. Нет ничего приятнее совокупления после битвы.

Не могу понять, пытается ли Война меня этим оттолкнуть, или просто поглощен своими извращенными мыслями.

– Но в конце концов, – продолжает он, – все они были только для секса, не более того. До сих пор я никогда не имел дела со сложными чувствами.

Это он меня имеет в виду.

– Так зачем начинать сейчас?

– Потому что ты здесь. Окажись ты рядом в тот день, когда я проснулся, я начал бы тогда. Дело вовсе не в том, когда, а в том, кто мешал моему сердцу проснуться.

Я была готова к тому, что Война вот-вот оттолкнет меня, но теперь чувствовала, что не готова к этому. Его слова выводят меня из равновесия, от них мне немного не по себе.

– И что ты думаешь об этом? О том, что твое сердце проснулось? – осторожно спрашиваю я, глядя на него.

– Я в восторге, – снова такой же твердый ответ, к которому я не готова.

Он наклоняется ближе.

– Это так же захватывающе, как война.

Поздно ночью, когда лагерь давно заснул, я выскальзываю из объятий Войны и выхожу из шатра. Всадник говорил, что хочет в день битвы проснуться рядом со мной, но… не получается. Сексуальные утехи – это одно, проведенная вместе ночь – совсем другое.

Война, похоже, догадывался, что я собираюсь улизнуть, потому что, когда я вхожу в свою палатку, меня ждут лук и колчан, а рядом записка: «Чтобы смягчить твое сердце».

Задолго до восхода солнца я встречаюсь с Зарой у ее палатки. В лагере почти все еще спят, но она уже на ногах.

– Я боялась, что ты забудешь, – признается подруга, увидев меня. Она полностью одета, и очень нервничает.

– Этого просто не могло быть, – говорю я.

Не сейчас, когда речь о спасении ее родных. Чего бы только я сама не отдала за такую возможность. Я поправляю висящий на плече лук.

– Вот что мы сделаем, – начинаю я без предисловий. – Я получу лошадь, а возьмешь ее ты.

Иначе ей лошадь не достать.

– Поедешь вместе с другими всадниками, и таким образом получишь фору.

В город она войдет уже после всадников Фобоса, зато не будет плестись в конце войска с пехотой – где буду я.

– Как только разыщешь сестру и ее семью, дай им на сборы десять минут, не больше – пусть берут только самое необходимое. Не забудь про еду, воду и одеяла. Потом отведи их в доки, – я делаю глубокий вдох. – Пусть возьмут лодку твоего зятя и плывут прочь, подальше отсюда. И остаются там как можно дольше.

Даже когда закончится битва, здесь еще долго будут бродить зомби. Может, даже, останутся навсегда. Если родные Зары вернутся, они погибнут.

– И не давай никому повода на тебя напасть, – добавляю я.

Я видела в Ашдоде, как воины бросались друг на друга без всякой причины. Здесь нет верности, боевой дружбы, а Всаднику плевать, что ряды его солдат редеют. Желающих занять их место более чем достаточно.

Кивнув, Зара снова обнимает меня.

– Спасибо, Мириам. Большое тебе спасибо.

– Не умирай, – говорю я, обнимая ее в ответ.

– Я и не собираюсь.

Я получаю лошадь и незаметно передаю поводья Заре. Будь это обычная армия, такой непродуманный план не сошел бы мне с рук. Но в постоянно меняющейся армии Войны все мы привыкли, что не знаем в лицо тех, кто сражается с нами рядом.

– Есть какое-то место, где я могу тебя найти? – спрашиваю Зару. – Ну, знаешь, на случай если тебе нужна будет помощь или что-то пойдет не по плану?

Она колеблется – потому, я уверена, не хочет даже думать о таком варианте. Но потом кивает.

– Мои живут в западной части города, недалеко от доков. Там рядом с пляжем растет несколько пальм… – она умолкает. Готова поспорить, что она сама плохо помнит, как выглядит это место.

– Я постараюсь отыскать тебя, хотя мы можем и разминуться.

Солдат окликает нас и машет Заре, показывая ей, чтобы присоединилась к другим конным солдатам. Улыбнувшись на прощание, она забирается в седло и направляет лошадь к другим всадникам. Меня потряхивает от адреналина. Надеюсь, все получится.

– Вот ты где, – раздается позади меня голос.

Я оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Гуссейном, одним из всадников Фобоса. Он вооружен до зубов.

– Война тебя ищет. Утром тебя не было в шатре.

Звучит почти как обвинение, но только почти, так что я не трачу силы на объяснения.

Гуссейн кивает в сторону лагеря.

– Сюда. Военачальник хочет видеть тебя до отъезда.

И он ведет меня назад, к шатру Всадника. У входа в свете факела я вижу Войну, он проверяет подпругу своего коня.

Теперь я знаю, что Деймоса держат отдельно от других лошадей. У него слишком независимый нрав, и его выпускают в отдельный загон, либо он бродит на свободе.

Всадник поднимает голову, встречается со мной взглядом и заметно расслабляется. Оставив коня, он идет ко мне и накрывает мои губы своими. Я удивленно поднимаю брови, хотя и отвечаю на поцелуй. Да, мы договаривались об этом – о близости, – но я не ожидала, что он будет демонстрировать это на людях. А надо было ожидать. Всадник хочет, чтобы люди видели, что я для него что-то значу. Но я с этим не согласна.

Оторвавшись от меня, он дотрагивается до моего лука.

– Вижу, ты нашла мой подарок.

Подарки, поцелуи. Боже, во что я превращаю этого парня?

– А где твоя лошадь? – спрашивает он, оглядываясь.

– Я хочу войти в город пешком.

Война щурится, и на один, довольно тревожный миг мне кажется, что ему уже известно о том, что я получила лошадь.

Он обхватывает меня за шею.

– Береги себя, жена. И постарайся не лезть в самое пекло.

Еще один быстрый поцелуй, и вот он уже шагает обратно, к своему кроваво-красному коню. Я смотрю, как он вскакивает в седло. Всадник похож на свирепого завоевателя из далекого прошлого – гигантский меч за спиной, кожаные доспехи поскрипывают при движении.

Бросив на меня последний долгий взгляд, он пятками ударяет Деймоса по бокам и скачет к колоннам воинов, которые ждут его. Я иду следом, но медленнее, и, когда подхожу, войско уже начинает движение.