далеко. Шли курсом восточнее Босфора на малоазиатский берег. Погода нам благоприятствовала. Небольшой ласкающий ветерок, дующий с берега. Небо чистое, ясное. Взоры всех устремлены вперед. С каждой минутой все яснее и яснее обрисовывается берег, который уже не идет сплошной полосой, а справа по носу от нас имеется какой-то промежуток – это и есть начало Босфорского пролива, разделяющего Турцию на европейскую и азиатскую и защищенного как с той, так и с другой стороны целым рядом внешних и внутренних укреплений.

Впереди справа, в проливе, был усмотрен большой миноносец типа «Милет», поспешно удиравший в Босфор. Проиграли тревогу. Привели корабль в боевое положение. Завращались башни. К верху задрались орудия. Спокойно отдавались последние приказания. Тем временем спускали на воду гидроаэропланы. Завращались пропеллеры; раздался резкий, характерный звук работы моторов; понеслись аппараты, и, плавно отделяясь от воды и забираясь ввысь, наши смелые летчики один за другим полетели к проливу. Мы малым ходом продвигались вперед. Все отчетливее и отчетливее обрисовывался вход в извилистый пролив с гористыми берегами, спускающимися отлого в сторону Черного моря. Под берегом заметили однотрубный четырехмачтовый большой пароход, пытавшийся прорваться к Босфору. По нему не стреляли. Ждем сигнала с головного адмиральского корабля. Все равно ему от нас не уйти, ибо он у нас уже на прицеле артиллерии.

В 10 часов 25 минут утра на флагманском корабле взвился боевой флаг, и сейчас же грянул первый выстрел. За головным тотчас же открыли огонь и остальные корабли. Быстро прицелившись, сосредоточили убийственный залповый огонь по батарее. Последняя же не отвечала. Вместе с тем настал черед и парохода. После первого снаряда, разорвавшегося под его носом, он выкинул белый флаг. Приостановили на время стрельбу. Повернув от нас, пароход спешно стал отходить к берегу. Но не так-то легко ему было уйти от наших снарядов, быстро настигнувших его и вызвавших пожар. Расстрелянный пароход выбросился на берег и взорвался. Это был, как предполагают, большой военный транспорт, вооруженный шестью 75-мм орудиями. Освободившаяся артиллерия тотчас же присоединилась к обстрелу батареи. Эльмас, засыпанный снарядами, был весь в дыму. В то время головной корабль перенес свой огонь на соседний форт Рива, лежащий несколько южнее Эльмаса. Через некоторое время присоединилась к обстрелу вся бригада, сосредоточив интенсивный огонь на ривских батареях. Между тем летчики, смело совершившие набег на неприятельскую территорию, произвели рекогносцировку босфорских укреплений, зорко следя за падением наших снарядов. Вернувшись назад, они донесли, что снаряды наши ложились хорошо.

До самого Золотого Рога не обнаружили ни одного военного корабля. На азиатском берегу по летчикам был открыт сильный ружейный и шрапнельный огонь, не причинивший, однако, никакого вреда. Один из наших гидропланов атаковал в проливе миноносец, сбросил бомбу, которая упала, разорвавшись за кормой. Бомба, сброшенная с гидроплана на Эльмас, разрушила здание у батареи, вызвав панику среди гарнизонных солдат. Тем временем, подвергнув форт Рива участи эльмасских батарей, перевели бомбардировку с азиатского берега на европейский, сосредоточив огонь на батареях, расположенных на мысе Панасе. Вскоре здесь раздались один за другим два оглушительных взрыва, поднявших громадные клубы дыма и говоривших за успешность падения наших снарядов. Европейские батареи тоже хранили молчание. Оставив Босфор позади и прекратив стрельбу, мы стали последовательно ворочать вправо на присоединение с остальным флотом, после чего обычным походным порядком, не спеша, отходили от берега».

Действительно все так и было… Утреннее солнце озаряло морскую даль, но со стороны турецкого берега быстро надвигался зыбкий туман, что сильно осложняло воздушную разведку. Гидроаэропланы все-таки выполнили разведку, но подверглись сильному ружейному и шрапнельному обстрелу противником. Проведя разведку пролива, авиаторы установили, что крупных кораблей в проливе нет. По результатам разведки линейные корабли «Три Святителя» и «Ростислав» открыли огонь по береговым целям в районе Эльмас, Анатоили-Фенер и Фенераки. На следующий день гидроаэропланы бомбили турецкие батареи и сбросили несколько бомб на турецкий миноносец. Следующие два дня гидроавиация продолжала держать Босфор под непрерывным наблюдением и вела корректировку артиллерийской стрельбы наших линейных кораблей.

Густые туманы, окутавшие устье пролива, мешали кораблям ударной группы продолжать обстрел турецких укреплений, поэтому маневренная группа и гидротранспорт «Император Николай I» в сопровождении крейсера «Память Меркурия» и миноносцев перешли к турецкому порту Зунгулдак. Крейсеры и эсминцы обстреляли промышленные и портовые сооружения, а гидротранспорт спустил на воду гидроаэропланы, которые успешно разбомбили турецкие суда, находившиеся в Зунгулдаке, и его порт, разрушив сооружения для добычи, промывки и перевозки угля и пристани. Турецкий флот целый месяц не показывался в Черном море.

К апрелю, после того как на флот поступили еще пять гидроаэропланов типа «FBА», Черноморский авиаотряд вырос до 18 аэропланов.

Весной, в апреле 1915 года ситуация на Западном фронте в Галиции резко изменилась. Германия перебросила сюда свои войска. Наши войска уступали германским по численности в два раза и были полностью лишены тяжелой артиллерии. У нас не хватало снарядов, особенно среднего калибра – трехдюймового. По прогнозам Генерального Штаба, война ожидалась длительностью в три-пять месяцев. Но прошло уже шесть, а война только разгоралась. Запасы патронов и снарядов подходили к концу. Шли тяжелые кровопролитные бои… «Самсоновская катастрофа» – когда в битве на Мазурских болотах погибли две наши армии, разгром в Польше 10-й русской армии и попавшего в окружение 20-й армейского корпуса – эти неожиданные для общества провалы на фронтах вызвали в стране горькое разочарование. Сразу возникли два традиционных русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». Пресса заголосила о предателях и шпионах, которые засели повсеместно – и на передовой, и в высоких штабах, и в тылу. Требовалось выявить и уничтожить шпионов. В стране началась подлинная шпионская истерия. Первой ее жертвой стал начальник контрразведки 10-й армии полковник С. Мясоедов. В марте 1915 года его арестовали и позже повесили. Вслед за Мясоедовым жертвой маниакальной подозрительности стал генерал В. Сухомлинов – с 1909 года военный министр и начальник Генерального штаба. В июне 1915 года Сухомлинов был снят с должности. Позже в сознание обывателя прессой вбивались подозрения об измене самой императорской семьи, подогреваемые немецким происхождением императрицы, расшатывая не только армию, но и саму государственность.

На флоте шпиономания тоже набирала обороты. Наиболее ретивые матросы требовали отстранения от службы офицеров с «немецкими» фамилиями.

3 апреля 1915 года во время ведения разведки аэропланами берегового отряда были обнаружены неизвестные корабли. Летчиками лейтенантом Марченко и наблюдателем унтер-офицером Демченко эти корабли были опознаны как германские крейсера «Гебен» и «Бреслау», идущие к Босфору.

Во второй половине апреля 1915 года гидротранспорт «Император Николай I» с кораблями маневренной группы вновь подошел к Босфору. 19 апреля с гидротранспорта поочередно