Спустя пять столетий потолок все еще вызывает чувства восхищения и преклонения. Это настоящий шедевр цвета, движения и композиции. Зритель едва замечает перемычки, великолепно вписанные в изображение.

Зажатые в рамки множеством ограничений, мы вынуждены принять их, однако начинаем искать обходные пути. Ограничения и сложности порождают уникальные и необычные решения. Креативность требует умственного раскрепощения, значит, вам необходимы барьеры для преодоления. Креативный подход часто становится ответом на ограничение.

«Прогресс в искусстве состоит не в раскованности, а в знании своих границ».

Жорж Брак

Хотите большего?Превратите свободу в карьеру илиузнайте, как неудача оборачивается возможностью.

Можно сказать, что меня учил один из самых знаменитых художников всех времен – мастер эпохи Ренессанса Рафаэль. От Рафаэля ко мне можно выстроить прямую линию преподавателей. Я узнал об этом благодаря шедевру потрясающего английского художника Тома Филиппса; он отследил свои артистические связи, а я адаптировал его выводы к собственным данным.

В университетские годы моим преподавателем был Франк Ауэрбах, один из величайших современных художников Англии, которого учил Дэвид Бомберг. Бомберг, в свою очередь, учился у великого английского импрессиониста Уолтера Сикерта. Непрерывная линия связи между учителем и учеником тянется к знаменитым художникам эпохи романтизма и французских художников-портретистов, от Дега к Энгру и Приматиччо и Джулио Романо и достигает своей кульминации в эпохе Ренессанса – у Рафаэля. Можно пойти еще дальше: Рафаэля учил Джованни Санти, Санти – Пьетро Перуджино и так далее. Теперь я сам преподаю в Центральном колледже искусства и дизайна имени Св. Мартина, и даже не потому, что хочу учить, а потому, что хочу учиться у своих учеников. Я ухожу с работы в конце дня, наполненный вдохновением и новыми идеями.

Преподаватели прививают ученикам определенный образ мышления. Все они разделяют мысль, что преподавание связано с постановкой правильных вопросов, а не с обнаружением правильных ответов. Подлинная магия возникает, когда и учитель, и ученик учатся вместе и одновременно.

Великий немецкий композитор Карл Орф создал одну из самых знаменитых работ XX в., прекрасную кантату «Кармина Бурана». Однако Орф сделал еще более значительный вклад в музыку благодаря преподаванию, разработав метод под названием «Шульверк». В ходе занятий используется имитация, исследование, импровизация и композиция – примерно так, как в детских играх. Можно сказать, что с этим методом связано больше людей, чем со всей классической музыкой XX в., вместе взятой.

Многие знаменитые художники, писатели, композиторы и ученые преподают. Не ради денег, а чтобы сохранять контакт с молодыми людьми и быть в курсе новых идей, зарождающихся в их среде. «Уча других, мы учимся сами», – сказал римский философ Сенека. Лучший способ понять какую-то концепцию – объяснить ее кому-то еще.

Настоящий учитель защищает учеников от собственного влияния, вдохновляет учеников, чтобы те не принимали его слова на веру. Он не занимается воспитанием собственных адептов. Творческий учитель ничему не учит, он создает среду для обучения. Его основная задача в том, чтобы научить учеников сомневаться во всем – включая и учителя.

«Вы не можете научить человека чему-нибудь, вы можете только помочь ему найти это в себе».

Галилео Галилей

Узнайте, почему учителя не должны быть экспертами.

Коллеги в ужасе наблюдали за действиями молодого врача Барри Маршалла. Прямо на их глазах он извлек из желудка страдавшего от язвенной болезни пациента неприятную коричневую субстанцию и вылил ее в стакан, а затем выпил. Эта субстанция содержала свыше миллиарда бактерий Helicobacter pylori и пахла, как вода из болота.

Через несколько дней у Маршалла начались тошнота и рвота. Эндоскопия показала, что слизистая оболочка его желудка воспалена, что свидетельствовало о ранних признаках язвенной болезни. В 1984 г. от этого заболевания еще не имелось лекарства, однако Маршалл начал принимать антибиотики и смог вылечиться. Но он доказал, что язва желудка вызывается бактериями, чем опроверг укоренившиеся представления, что причина язвы – стрессы и повышенная кислотность. Важность его выводов сложно переоценить: если язва вызывается бактериями, то ее можно вылечить. Это один из великих прорывов в истории медицины, который спас миллионы жизней и принес Маршаллу Нобелевскую премию.

Маршалл принял меры предосторожности перед экспериментом. Он не проинформировал больничный комитет по этике о том, что собирается делать, поскольку комитет точно отказал бы ему в проведении эксперимента. Комитеты редко уживаются с креативностью. Кроме того, Маршалл не рассказал о своей идее жене, поскольку супруги всегда сильно беспокоятся друг о друге. Разумеется, она и сама обо всем догадалась несколько дней спустя, когда у него началась неукротимая рвота, а дыхание стало гнилостным.

Маршалл был вынужден избрать столь странный способ доказательства, поскольку, хотя он уже подтвердил правильность своих предположений на примере нескольких пациентов, медицинское сообщество не желало его слушать. Врачи придерживались привычной догмы: язва, от которой в то время страдало десять процентов взрослых людей, обычно вызывается стрессом. Маршалл не хотел мириться с тем, что из-за язвы одним пациентам удаляют желудок, а другие умирают от кровотечения.

В медицине принято считать: все инновации должны исходить от известных медицинских исследовательских центров, а не из глубинки. Маршалл был 31-летним начинающим врачом. Один исследователь, посетивший его, отметил: «Это человек еще не ведет себя как типичный доктор». Позиция Маршалла привела к противостоянию с фармацевтическими компаниями: те инвестировали миллионы в производство и продвижение препаратов, которые облегчали симптомы, но не излечивали их. Его методика лечения лишила бы эти компании значительной прибыли. Маршалл говорил: «Против меня были все, однако я знал, что прав».

Маршалл не мог доказать свою правоту, проводя эксперименты над животными, поскольку Helicobacter pylori воздействуют только на приматов. Из-за запрета на эксперименты над людьми австралийский медик настолько отчаялся, что начал экспериментировать на единственном доступном добровольце – на самом себе.

По-настоящему творческий человек вынужден вести себя радикально перед лицом элитарных иерархий и принятых практик. Бетховену как художнику было крайне важно бороться против устоявшегося порядка вещей. Он сражался против стандартизации музыкальных форм, переосмысливая структуру и масштаб симфоний, струнных квартетов, концертов и сонат. В то время композиторы были наемными слугами, однако Бетховен изменил порядок вещей. Он потребовал высокое вознаграждение и получил его. Он был первым музыкантом, который начал обедать со своими покровителями, но даже в этом случае не переставал вести себя как нелюдимый спорщик.