Тетка «правильно» поняла ситуацию – летящая по воздуху свеча кого хочешь напугает, тем более в их мире, где от всевозможной нечисти можно ожидать любой гадости. Она, как козочка, прыгнула к полуоткрытым дверям в комнату и успела захлопнуть их с той стороны прямо перед моим носом.

Я не стал ее переубеждать, что именно это мне и было нужно, а только добавил эффект, начав истерически кричать, будто меня рвали на части. Одновременно я попытался смахнуть накидку с невидимой узницы, но промахнулся, и вместо помощи получил сильный тычок в бок. Пока я летел к стенке и пытался поймать равновесие (при этом не забывая жалобно мяукать, как недораздавленная кошка), свечка приземлилась на подоконник и входная дверь сама по себе открылась. Поскольку с той стороны никого не наблюдалось, я понял, что накидка-невидимка ушла вместе с ее новой хозяйкой, и искать ее во дворе больше ни смысла, ни времени не оставалось.

Я кинулся к Машутке и, обняв, спросил:

– Как ты, сможешь идти?

– Да, – ответила слабым голосом девочка. – Только помоги мне подняться…

Я быстренько поставил ее на ноги, а сам взвалил Рюшку себе на спину и поволок во двор, издав на ходу еще пару самых душераздирающих стонов. Мышуня по стеночке вышла в темноту. Глядя на нее, я сообразил, что так мы никуда отсюда не уйдем.

Мой слабенький вампиренок что-то шепнул, но я не расслышал и переспросил:

– Что ты сказала?

– Лошади… – наконец до меня дошло, что она мне пыталась втолковать.

Ну конечно! Какой же я опять и снова болван! Здесь же, как пить дать, должна быть конюшня!

– Там… – опять прошептала Маша, подняв через силу руку в направлении полной темноты, и села на ступеньки, прислонившись спиной к стене дома.

Сильно она перестаралась, явно не рассчитала. Да и откуда рассчитать, если опыта никакого? Я, опять сгрузив Рюшку рядом с вампиренком, кинулся в указанном направлении, уже чуя лошадей в стойлах. Действовать приходилось почти на ощупь, и, если дверь в конюшню я еще отчетливо разглядел, то вот внутри уже даже мое зрение не справлялось.

Тут я вспомнил про осветительную палочку, которую сунул за пазуху, и с немалым облегчением извлек ее оттуда. Лошадки сначала немного забеспокоились, но я быстро нашел с ними общий язык и выпустил пару непарнокопытных из яслей. Искать какую-либо упряжь не оставалось времени, и я, понадеявшись на свой контроль над животными, просто пошел с ними на двор. Лошадки послушно топали следом.

Мышуня немножко оклемалась и уже стояла у крыльца, вглядываясь в темноту. Я сказал ей, чтобы она подержалась за холку кобылы, пока я буду грузить на вторую клячу Рюшку. С парнем возникли проблемы – он никак не хотел стоять на ногах. Только с третьего захода я сумел подтащить его до лошадиной холки, так чтобы он смог уцепиться за нее руками. Дальше дело пошло легче. Я просто начал заталкивать парня на спину лошади, и вскоре он со стонами повис ровно поперек крупа.

Дальше я принялся почти с тем же остервенением загружать мою усталую компаньонку, но тут и опыта оказалось побольше, и поклажа полегче, да и, чего скрывать, поприятнее ее было обнимать и подталкивать под все места, тем более что наездница даже не пыталась огрызаться и только благодарно принимала помощь.

В результате всех этих упражнений по поднятию тяжестей я оказался между двух груженых лошадей. Сам я не решился громоздиться поверх кого-либо из приятелей и пошел к воротам, ведя животных за холки. И тут бы настал счастливый конец всей операции, если бы вдруг ворота не оказались приоткрыты.

Вы думаете, что я раздосадовался по поводу сбежавшей узницы, которая прихватила накидку невидимости? Размечтались! Я вообще забыл хоть что-нибудь соображать, так как в воротах стоял не кто иной, как сам Дронт!

Я встал пнем, тщетно пытаясь сообразить, что бы такого вытворить, а враг номер один неспешно захлопнул створку и задвинул засов. М-да, тут связывание шнурков не поможет… Я прикинул, что, если попытаться приказать лошадям кинуться на хозяина, и если ребята при этом не слетят…

– Ну что, допрыгались, мелюзга! – вдруг послышался голос молодого Дронтеныша сзади – видимо, недостаточно я его приласкал в подвале.

Мой план прорыва рухнул, не успев даже родиться. Я уже просто от отчаяния приказал лошадям идти вперед, а сам выхватил предусмотрительно прикрепленный к поясу нож и кинулся под прикрытием их копыт на старшего нелетающего «птица»…

Не знаю, на что я рассчитывал, но этот бугай вместо того, чтобы испугаться или замешкаться, отвесил мне такого пинка, что я пролетел метра три и приземлился у ног Дронтеныша. Единственным утешением могло бы послужить то, что мне все-таки удалось резануть ногу жадному купцу, судя по тому, как бородатый хрыч схватился за голень, но, к сожалению, мощный пинок под ребра, от которого я совершил обратный перелет под копыта лошадей, не дал мне насладиться небольшим реваншем. Несмотря на то, что от боли все путалось в голове, стало ясно, что меня сейчас будут медленно и с наслаждением убивать.

Но оказалось, что удача только на мгновение отвернулась от нас. В тишине паузы, во время которой я слабо барахтался в пыли под копытами лошадей, пытаясь хоть что-то придумать, а наши враги стояли, примериваясь, как им еще поиздеваться над детьми, раздался почти пушечный удар в ворота, от которого створки вылетели с петель и упали прямо на старого Дронта. К счастью, они чуть-чуть не долетели до лошадей. Коняги при этом всхрапнули, но я тут же заставил их успокоиться, пока они не сбросили поклажу.

В оседающей пыли за упавшими воротами я увидел сверкнувшую лысину, гордо венчавшую знакомого седока. Я потихоньку стал подниматься и вскоре заметил, что он был не один. За его спиной виднелся еще один всадник, вернее, всадница. Мне даже стало на миг жаль Дронтов, настолько грозно сейчас выглядел обычно добродушный и невозмутимый Гарольд. Сильвии тоже нельзя было отказать в решительности, особенно хорошо проявляющейся за спиной великого академика.

И все-таки моя жалость к врагам оказалась мимолетной по другой причине. По причине, от которой я даже забыл про свои болячки и даже о полуживых друзьях. Эта причина крылась не в окружающих обстоятельствах и не во всадниках, а в животных, на которых они восседали… я, как очумелый, шел вперед и не верил своим глазам.

Да это были они… легендарные существа, украшающие гербы старушки Англии, которых и животными-то язык не поворачивался назвать. Это были настоящие единороги! Прямо, как в сказках: снежно-белые, с рогом во лбу, длинной гривой и небольшой шелковой бородкой.

Гарольд что-то вещал, как Зевс-громовержец, требуя к ответу посягнувших на посланника академии и его друзей, а я ничего не слышал – просто переставлял ноги, не в силах оторваться от огромных темно-синих глаз, словно с укором посматривающих на меня. Так и подошел вплотную, нутром чуя мягкое и немного пофигистское расположение сказочного зверя.

Это было воистину волшебное создание. Я чувствовал, что он даже и не подумает слушаться, если попытаться что-то приказывать. Казалось, что он равен человеку или даже более разумен, но просто считает необязательным или ниже своего достоинства обмениваться мыслями с двуногими животными. Для него были важны эмоции, и мое присутствие ему нравилось – это был факт, который не подлежал сомнению. Так что я без опаски приблизился вплотную и прикоснулся ладонью к его шелковистой гриве. Я стоял и чувствовал, как силы возвращаются ко мне. Да, ко мне пришло отчетливое чувство, что единорог поддерживает меня. Даже ссадины перестали болеть буквально через минуту.