Я подумываю соврать, но не могу вынести тяжести того, что случилось, одна. Я убила человека.

Возбуждение от поцелуя все еще кипит во мне, но хватает лишь мгновения тишины после безумного восторга, чтобы превратить его в страх. Это ужаснее всего, – молчание, повисшее сейчас между нами, призвано скрыть уродливую правду, – что я когда-либо делала. Но избежать правды можно, лишь солгав. А я не хочу врать Лиаму.

Поэтому все ему рассказываю.

Когда заканчиваю рассказ о произошедшем, Лиам выходит поговорить с Элиасом. После того как я посвятила его во все, что случилось в коттедже Алтеи, и нашего поцелуя я предпочитаю делать вид, что не замечаю Лиама, поэтому старательно избегаю его взгляда, когда он выходит из комнаты. Как только дверь за ним закрывается, я замечаю скомканный лист пергамента на ночном столике. Все еще дрожа от возбуждения, хватаю записку, разворачиваю и начинаю читать.

От слов лорда Николаса внутри поселяется новый страх: я подписала Лиаму смертный приговор!

Звук шагов за дверью заставляет меня подпрыгнуть. Я выпускаю записку из онемевших пальцев в тот момент, когда Лиам снова появляется в комнате.

– Я попросил Элиаса дать нам пару минут. Не знал, нужна ли тебе компания или мне дать тебе отдохнуть.

Он замолкает, но в его голосе мне послышалась надежда. Надежда на то, что я попрошу его остаться. Его щеки раскраснелись, волосы все еще спутаны после того, как я запускала в них пальцы.

– Лиам, – слово само собой срывается с губ, но я не знаю, что хочу сказать.

И мне не нужно ничего придумывать. Он становится передо мной на колени, тянется ко мне и переплетает наши пальцы, сжимая мою руку так сильно, словно я – его единственный якорь в мире. Я отвечаю ему таким же пожатием, подавляя всхлип, готовый вырваться из груди.

Угрозы Каро эхом отдаются в моей голове. Я вижу ее зубы, оскаленные в насмешке, слышу обещания опустошить меня и разбить мне сердце. Помню дьявольскую жажду в ее глазах, когда она приставила кинжал к горлу Роана, думая, что его смерть сломает меня.

О, как бы она посмеялась, узнав, что я сейчас сделала.

Лиам все еще смотрит на меня с мольбой во взгляде, ожидая, когда я хоть что-то скажу. Он защищал меня с самого детства, даже когда я ненавидела и боялась его. И все это время я была права, что опасалась, даже не зная, почему, а ему было предназначено разбить мне сердце.

Медленно высвобождаю свою руку из его ладони. Горячие слезы ярости текут по моим щекам, ведь я понимаю, что должна сделать, чтобы спасти его. То же самое, что делал папа все мое детство.

Мне придется солгать.

Возможно, это и есть любовь, которая позволила мне столетия хранить сердце Колдуньи.

Я поднимаюсь и обхожу комнату, собирая вещи, аккуратно сложенные возле прикроватного коврика, пакуя их в кожаную дорожную сумку.

Лиам резко поднимает голову, услышав щелчок застежки.

– Что ты делаешь? – шепчет он.

Мой голос звучит напряженно, слезы мешают говорить.

– Тебе нужно вернуться в Эверлесс. Я… – слова застревают в горле, словно отказываясь обманывать Лиама, – отправлюсь с Элиасом в Коннемор.

Лиам смотрит на меня напряженным, пустым взглядом.

– Правда?

Сердце отчаянно кричит мне забрать эти слова назад. Но я не могу. Целовать его – словно рисовать мишень на груди, и, если сейчас он не вернется в Эверлесс, отец все равно найдет его. А потом и Каро.

– Ты был прав, мне стоило сразу бежать. – Я бросаю одежду и сажусь рядом с ним. Чувство собственного бессилия разрывает меня изнутри. Я ничего не могу сделать, кроме как убедить его вернуться в Эверлесс, где ему будет безопаснее, чем со мной.

– Уверена: Элиас согласится отвезти меня.

– Конечно, – растерянно отвечает Лиам, – он отвезет нас…

Лиам замолкает, когда мне удается изобразить вымученную улыбку. Жалость и сожаление сдавливают мою грудь, когда я вспоминаю обещание Элиаса, данное мне в форте Вора: он убьет Алхимика, чтобы гарантировать безопасность Лиама.

– Лиам, – повышаю голос и стараюсь дышать спокойно, чтобы он снова не сорвался, – тебе нужно вернуться в Эверлесс и притвориться, что ничего не было.

Лиам непонимающе смотрит на меня и молчит. Как мне сейчас не хватает его прыткого ума, который сходу предлагает решение любой загадки, когда я еще даже не успела ее обдумать. Молчание слишком тяжелое, чтобы его вынести. Мой голос вот-вот сорвется, так что я умолкаю и складываю руки на груди, пытаясь облегчить ледяную боль, пронзающую сердце.

– Ты поедешь одна? – спрашивает он.

– Да… – голос наконец срывается, я всхлипываю, пытаясь снова подобрать правильные слова, пока не сказала правду: – Пришло время расстаться.

– Ты этого хочешь? – допытывается он.

– Да.

После такого ответа Лиам долго ничего не говорит, а лишь внимательно смотрит на меня, пытаясь найти подтверждение в моих глазах. Он резко кивает и собирает оставшиеся вещи. Я молча смотрю на него пустым, отрешенным взглядом – в этот момент я похожа на призрак самой себя.

Лиам замирает на мгновение, потом осторожно берет меня за руку и тихонько пожимает ее, еще раз кивая.

Другой рукой он проводит кончиками пальцев по моей щеке. Прикосновение такое легкое, что я не могу понять, чудится мне это или нет.

Смотрю ему в глаза.

– Пообещай мне, что будешь в безопасности.

– Я готов пообещать тебе что угодно, – отвечает он.

Из кучи вещей Лиам достает маленький блокнот и кладет его мне на ладонь. Затем быстро целует меня в лоб и покидает комнату, прежде чем я успеваю сказать «прощай».

Наконец я засыпаю, прижавшись к изголовью и обхватив руками колени. Матрас намок от моих слез. Проснувшись от тусклого солнечного света через несколько часов после ухода Лиама, вижу Элиаса сидящим за столом с мрачным лицом.

– Каков план, Алхимик? – обращается он ко мне с едва заметным намеком на грустную улыбку на губах.

Еще одна слезинка скатывается по щеке. Я вытираю ее, удивляясь тому, насколько разные Лиам и Элиас. Мы с Аммой тоже были противоположностями. Ее смех эхом раздается в моей голове.

Я заставляю себя собраться и рассказываю Элиасу о своей встрече с Джоэбом, об искаженном детском стишке, который он прочел мне, когда я показала ему странное предложение в своем журнале. Красная река, красная от крови. Делюсь предположением о том, что речь шла о крови Алхимика. Хотя Джоэб и напал на меня, но он мне не соврал. У него не было на то причин.