Всю свою жизнь я мечтала обрести семью, быть счастливой от осознания того, что меня любят просто за то, что я есть. Часто представляла, как мы, шумной семьей будем отмечать праздники и дарить друг другу подарки. Мое желание осуществилось на четверть. Семью я обрела, даже мужем обзавелась, только не чувствовала себя счастливой и так и не отметила ни одного праздника в шумном кругу друзей и родных.

— Не нужна даже собственному мужу, — прошептала едва слышно, коснувшись лбом холодного стекла.

— Нужна, — раздался за моей спиной до боли знакомый голос и мне на плечи легли широкие ладони, не давая обернуться, но крепко и бережно прижимая меня к горячей груди.

— Рагон, — выдохнула, не веря в происходящее. Он здесь, рядом, не бросил. — Я…

— Шшш, подожди, не спеши меня выгонять. Я виноват, так сильно, что за всю жизнь не смогу искупить свою вину. Ты можешь от меня отказаться. Ты должна это сделать. Мне нет прощения, но знай, как бы ты меня не гнала, я всегда буду рядом, не захочешь говорить, буду молчать, не захочешь видеть, буду прятаться в тенях. Каждый день, словами, действиями и поступками буду умолять меня простить. Я был глупцом, но я исправлюсь, для тебя я буду тем, кем ты захочешь меня видеть. Прошу, дай мне шанс, последний, крохотный шанс, — последние слова он шептал, касаясь губами моей оголенной шеи и все крепче сжимал меня в объятиях, словно боялся, что я оттолкну.

— Ты меня бросил, — выплеснула на него свою обиду и Рагон вздрогнул словно от удара.

— Я не хотел… подумать не мог…

— Она натравила на меня этих чудовищ, они гнали меня как добычу.

— Прости, прости меня. Я придушу эту ненормальную, как только доберусь до клетки, в которой ее закрыл.

— Я тебя предупреждала, но ты мне не поверил, — продолжала глухо ему выговаривать.

— Мне нет прощения. Но поверь, теперь я буду прислушиваться к каждому твоему слову!

— Даже если я буду нести откровенный бред?

— Я буду не только слушать, но поверю и приму любой бред, ведь это важно для тебя!

— Отпусти меня, — попросила, едва прикоснулась пальцами к его рукам.

— Ты действительно этого хочешь? — спросил как-то обреченно и дождавшись моего кивка, медленно разжал руки, уронив их по бокам, безвольными плетьми.

Я же наконец-то смогла обернуться и посмотреть в любимое лицо искаженное непонятной для меня эмоцией. Мне же так сильно хотелось дотронуться до его шрамов, легко пробежать пальцами по неровным рубцам, прижаться щекой к его груди и слушать как бьется его сердце, чтобы до конца поверить в то, что он рядом. Но остался еще один не выясненный момент.

— Тебя не было так долго.

— Я пытался тебя найти, стремился к тебе всем своим существом, но туманник… — горячо заговорил, не сводя с меня настороженного и просящего ему поверить взгляда.

Никогда не думала, что глазами можно сказать так много.

— Взял тебя в плен и пытал? — приподняла бровь, слегка обозначив улыбку и мой гигант совсем немного расслабился.

— Ты даже не представляешь себе как, — тихо проговорил, не смело протяну руку к моей щеке и я не стала отказывать себе в удовольствии, прильнуть к шершавой, широкой ладони.

— Но ты смог вырваться из плена и пришел? — уже улыбалась, не таясь.

— Он сам меня отпустил и выкинул порталом в часе пути от этого дома. Я даже местность не сразу узнал. После того, как туманник два дня промывал мне мозги, не удивительно. Он отчитывал меня словно нашкодившего мальчишку, а я сидел и молча давился горькой правдой. Он сказал, что я тебя недостоин и я с ним согласен, вот только уже не смогу. Без тебя не смогу совсем.

— Без меня и не надо, — подалась к нему и прижавшись к груди, услышала как громко и часто бьются его сердца.

— Ты не пожалеешь, — судорожно сгреб меня в объятия.

— Я верю.

— Ты невероятная! Я так скучал, так хотел, чтобы ты была рядом.

— Так сильно скучал, что сейчас не хочешь меня целовать? — просунула руки под его одежду, касаясь ладонями обнаженной, горячей кожи.

— Я не остановлюсь. Просто не смогу.

— Очень на это надеюсь, — прижалась к нему как можно тесней, откровенно провоцируя.

— Ты же понимаешь, что сейчас произойдет, если ты…

— То, что должно было произойти уже давно?

В ответ он лишь посмотрел на меня обжигающим взглядом, подхватил на руки и легко взлетел по лестнице. Распахнув ногой дверь в свою комнату, в которой я спала все это время, застыл на пороге, глядя на кровать.

— Они пахнут тобой, — пояснила, зачем стаскала на кровать все его вещи, которые хоть немного сохранили запах Рагона.

— Теперь они будут пахнуть нами, — пообещал и захлопнул ногой дверь спальни.

Рагон

Бесшумно передвигаясь, выскользнул из спальни. Обернулся на пороге и с нежностью посмотрел на свою спящую девочку. В груди что-то росло, ширилось и приятно сжималось, от всех тех чувств, что я сейчас испытывал. Моя нежная и страстная жена сладко спала, а я не мог, боялся, что засну, а проснувшись, пойму, что все это было всего лишь сном. Может быть глупо, но я всю жизнь рос со знанием того, что лайсы больше не рождаются, что я могу быть счастливым с обычной девушкой, но моя семья при этом никогда не будет полной. Но надежда всегда жила во мне, пока однажды тихо, не скончалась от съедающего душу одиночества.

И вот сейчас, я получил то, на что уже и не надеялся. Получил и едва все сам не испортил. Люба простила, я это видел, а после закрепления нашей связи и почувствовал, вот только сам себя я вряд ли когда-то смогу простить. Быть может оно и к лучшему, если буду помнить, не совершу снова таких же глупых ошибок.

Простила, приняла и любит всем сердцем, меня, урода обделенного мозгами. Она… Она… Да я даже слов и определения не могу подобрать, чтобы они в полной мере описали мою жену. Она невероятное и самое прекрасное, что со мной когда-либо случалось. Чудо. И мою лайсу надо накормить. Да и связаться с Сативом тоже надо.

В нашей спальне мы провели три прекрасных дня и не менее прекрасных ночи. Выходили поесть и узнать от братца последние новости. У них, во дворце, все шло просто замечательно и скоро нам можно будет вернуться, не опасаясь за жизнь Любы. Я знал, что наше время наедине подходит к концу, но все равно не приятно удивился, когда, в очередной раз, спустившись на кухню, мы застали там хмурого Широ.

Единственным плюсом в присутствии дяди было то, что нас ждала уже приготовленная еда.

В отличие от меня, Люба была очень рада незваному гостю и с криком «Папа!», бросилась тому на шею.

— Папа? — повторил словно эхо.

— Превратности судьбы, — лениво изрек хранитель, развалившись на диване в виде кота.

— Колючка! — снова восторженно воскликнула Люба, бросившись тискать пушистого.