— Понадобится, я его подержу, — улыбнулся деду.

— Мы с Широ справимся сами, а ты свяжись со мной, как только станет известно про Нарса.

Дед отключился не прощаясь, как делал это всегда, а я привел себя в порядок и направился в свой кабинет, надеясь застать там хранителя и своего помощника.

— Заходи, я нашел много чего интересного, — услышал, едва открыл дверь.

У белой стены, которая еще вчера была светло коричневого цвета, стоял полупрозрачный хранитель и выводил пальцем линии которые складывались в схему замка.

— Отправил твоего помощника за обедом, — продолжил он, не отрываясь от своего занятия. — Как прошел разговор с королем?

— Уже и об этом знаешь? — хмыкнул подходя к стене.

— Я много чего знаю.

— Чем тебе не угодила моя стена?

— Со стеной все нормально, а вот с замком…

Рука хранителя мелькала настолько быстро, что я едва мог проследить ее движения. Но то, что появлялось на стене, все больше и больше меня озадачивало.

— Потайные ходы обозначил красным, входы в них желтым, подслушивающие окошки — зеленым, скрытые комнаты — синим, основное и не скрытое — черным. Вижу ты удивлен не меньше моего. Кстати, с психованным горе мужем моей малышки все нормально. Он сейчас в болотах, у тамошнего хранителя.

— Чем ему грозит эта встреча? — спросил, внимательно разглядывая нарисованное на стене.

— Промывкой мозгов, легким воспитанием и получением обширной информации о Риве, с момента ее пробуждения.

— Ему не повредит, — кивнул, соглашаясь.

— Вот и я так подумал, а поскольку моя девочка обзавелась названным отцом, защитником и подпиткой в лице твоего дяди, решил братца твоего, из болот не забирать.

— Что с Нарсом?

— Там все сложно, но не смертельно. Главное из камеры восстановления не вытаскивать до появления здесь Любы. С лечение затягивали не зря, первое сердце отказывается работать без запуска второго.

— Ему нужна лайса, — шумно выдохнул, понимая, что ситуация безвыходная. — Лайс больше нет, а Рагон Любу не отдаст.

— Ему и не придется отдавать, — пробубнил хранитель, продолжая рисовать на стене.

— Чтобы запустить второе сердце нужна лайса которая примет айда всей душой. Рагон не сможет жить без Любы и Нарс тоже.

— Любите вы все усложнять и трактовать на свой лад, — цокнул хранитель. — Люба приняла Рагона мужем, Широ — названным отцом, сможет принять и Нарса.

— Названным братом, — прошептал потрясенно, уставившись на того, кто действительно знал если не все, то намного больше моего.

— Именно, — кивнул хранитель, делая завершающие штрихи. — Ешь, а потом пойдем, проведу тебя по скрытым комнатам, там столько всего интересного.

ЛЮБА

С тех пор когда я последний раз видела Рагона, прошло уже четыре дня, сегодня было утро пятого и мое настроение медленно катилось вниз. За все это время случилось столько всего, но только не то, чего я так сильно ждала. Вроде бы замужняя лайса, а подпитывает меня названный отец, в то время, как мой горе муж шастает по болотам и болтает с туманником. И то, об этом мне рассказал Колючка, заскочивший на несколько секунд, чтобы меня проведать.

Каждый день без Рагона, я проходила разные стадии состояния. Начала с «Явится, я ему все выскажу», а сейчас сижу и согласна уже простить ему Фиру, долгое отсутствие и все на свете, только бы он был рядом. Какой-то частью себя я понимала, что мне нужна была эта разлука, чтобы осознать свои чувства к инопланетному гиганту, моему психу. Но с другой стороны, я бы это осознала, даже если бы мы не разлучались, пусть бы на это ушло больше времени, зато мою душу не терзало бы чувство одиночества.

Я скучала по его глазам, которые сужались от злости и сверкали от радости. Мне не хватало его кривой улыбке и ощущение шрамов под моей ладонью. А невозможность прижаться к горячему, сильному телу, вгоняла в тоску, которую мне помогали развеять Широ и Нарим. Узнав поближе этих потрясающих мужчин, почувствовав их любовь и заботу, я всем своим существом приняла их как родных мне существ и обращалась к ним не иначе как деда и папа. Мужчины были не против и каждый раз, слыша от меня эти обращения, расплывались в улыбках, а их глаза сияли искренними любовью и счастьем.

Я даже с Саримом успела поболтать один раз по связи, дед же связывался с ним несколько раз в день и потом подробно пересказывал мне и папе их разговоры. Я в свою очередь рассказала мужчинам о себе, как жила раньше, как попала на дрейфующую планету, не забыла упомянуть и про первую встречу с Рагоном, от чего оба наших старших родственника, грозились его как следует поколотить, но слава богу, на пятую конечность мужа больше не покушались.

Как бы сейчас мне не было тяжело, но я ни о чем не жалела и любила мужа таким, какой он есть. Все мы были молоды, все совершали и продолжаем совершать свои ошибки. Я была благодарна судьбе за то, что она послала мне сильного мужчину который не бросил незнакомую, слепую девушку в беде, который дал мне возможность пройти перерождение и терпел язвительность Колючки. Благодаря Рагону и его, местами грубому, местами нежному и трепетному отношению, я смогла узнать, что такое любовь. И пусть его все ругали за необдуманные поступки, я понимала, что он просто пытался меня защитить, а уж получилось, как получилось. В этом нет его вины. Окончательно я в этом убедилась, когда при нашей беседе, Сатив обмолвился о том, что Фира пыталась меня оболгать, но мой гигант ей ни капли не поверил и теперь она ожидает вынесения приговора наравне со всеми заговорщиками, которых поймали.

Сегодня я осталась одна. Дед с папой больше не могли сидеть здесь вместе со мной, им надо было присутствовать во дворце, для того чтобы вынести приговоры. Меня не взяли, опасаясь за мою безопасность и психическое состояние, ведь намечались казни, а это зрелище не для нежных и трепетных созданий. Это не я сказала, а дед. Папа поддержал и обещал вернуться за мной сразу после приведения в действия всех вынесенных приговоров. Я спорить не стала и хоть и понимала необходимость принятия жестких мер, но смотреть на то, как лишают жизни разумных существ, не хотела, даже если они заслужили такой конец.

Дом был непривычно пуст и тих, даже находясь на кухне и поедая заботливо оставленный папой завтрак, я не могла отделаться от ощущения, что вот прямо сейчас распахнется дверь и дедушка, улыбнувшись, пожелает мне доброго утра. А следом войдет папа, потреплет меня по макушке, наденет фартук и засуетится возле плиты.

Кое-как доев, сполоснула тарелки и какое-то время слонялась по дому, пока не замерла возле окна, за которым медленно и лениво кружились большие, пушистые снежинки. Они мне напомнили мне последний день на Земле. В тот, предновогодний вечер, шел такой же снег и мне было так же одиноко. А еще, было немного обидно от того, что я так и не смогла загадать свое желание, под бой курантов.