— Что? — я остановился, оторвавшись от ее тела, поднялся, навис над девушкой, — что ты сказала?

Глава 21. Ночь без сна

— Что? — Валя раскрыла широкие глаза. Ее губы были разомкнуты, грудь вздымалась. Лицо приобрело недоуменное выражение, — в чем дело? Что не так? — она поднялась на локтях.

— Если ты решила сексом купить путевку в центр, — я скривил губы, — у тебя ничего не выйдет. Я не возьму тебя на миссию.

— Это еще почему? — черты ее лица тут же ожесточились.

— Потому же, почему полковник Воронов отстранил тебя от службы, — я поднялся, аккуратно сбросил с сидения ее ноги, сел, закрыв дверь, чтобы капли дождя не попадали внутрь.

— Это бред, — прошипела Валя, — я смогу держать себя в руках! Мне нужно это, Рома, понимаешь, нужно!

— Нет, — я покачал головой, — ты слишком порывиста. Угробишь и себя, и еще кого-нибудь.

— А, проклятье! — крикнула она и врезала кулаком по спинке сидения, — ну почему! Почему вы не верите, что я справлюсь?! Не верите, что я смогу дойти, смогу помочь! Мне это нужно! Я с ума сойду, сидя сложа руки!

— Валя, — я вздохнул, — я понимаю твои чувства. Понимаю это состояние, когда ты не можешь сидеть на месте и жаждешь постоянно что-то делать, чтобы спасти кого-то, — я взглянул ей в глаза, — или исправить свои ошибки, оно знакомо и мне. Во многом оно заставляет меня идти вперед. Но я могу, при этом держать себя в руках, и знаю, что не сделаю глупость.

— Ты считаешь меня тупой? — злобно проговорила Валя.

— Я считаю тебя не сдержанной и порывистой, — я нахмурился, — а теперь еще и глухой, потому что я сказал, кем тебя считаю, двадцать секунд назад. Ладно, Валя, бывай.

Я открыл дверь, собрался, было уходить.

— Алевтина… — тихо и внезапно начала Валя, — пожертвовала многим, чтобы я выжала.

Я остановился, обернулся к девушке.

— Я хочу кое-что показать тебя, Рома, — тихо проговорила она. Я не ответил, только внимательно посмотрел на Валю.

Она быстро заморгала, ее глаза, блестящие во мраке салона, растерянно забегали. Девушка выглядела подавленной. Валя поджала ноги, села на колени. Аккуратным движением сбросила куртку с плеч. Потом, как бы смущаясь взялась за подол не до конца опустившейся после наших ласк кофты. Сняла ее.

Оставшись в спортивном топе, она некоторое время смотрела на меня. Салон осветили фары встречной машины, и я увидел блестящую от дождя и пота кожу. Валя волновалась. В желтом, промелькнувшем свете, я успел заметить рубец на обнаженном плече девушки. Это был шрам от ранения.

— Прошу, посмотри, — повернулась она спиной и стянула топ.

Даже в темноте, я видел на изящных плече и лопатке девушки три уродливых округлых шрама — огнестрельные ранения.

— Мой отец был офицером, — начала она, — чистильщиком. После увечья ушел в отставку. Запил, стал игроком, — девушка громко сглотнула слюну, — и нарвался на проблемы. Да на такие, что втянул род в войну с другим боярином.

Валя сделала паузу, словно бы ожидая, что я скажу, что как-то прокомментирую ее слова. Я молчал.

— Он промотал все родовые деньги. Мамин бизнес прогорел, — продолжала она, — а после, папа умер от передоза наркотиками. А мама… — Валя снова замолчала. Было слышно, как ей сложно говорить, — а мама погибла в перестрелке. Нам было по двенадцать. Поздно вечером ехали домой со званного ужина. Зосимов пригласил нас на день рождения своего младшего сына. Когда напали налетчики, когда расстреляли машину, маму застрелили. Нас с Алей ранили. — девушка дотронулась до шрама на плече, — нападавшие были из колонов. Все без магии. Какая-то банда не из местных. Водитель погиб, и мы попали в аварию. Тогда они решили нас добить.

Девушка обернулась, посмотрела на меня. Сначала она сидела, стыдливо прижав руки к груди. Затем опустила их, придвинулась ко мне.

— Они хотели добить свои цели. И защитить нас было некому. Магия во мне, на тот момент еще не пробудилась, но Аля. Аля уже была огневиком. И стала против четверых здоровых вооруженных мужиков. Ребенок, представляешь? Умудрилась выжить и прогнать их… Но очень высокой ценой, — девушка опустила глаза, — я была ранена. Пуля пробила легкое и повредила магическое ядро. Я осталась жива чудом. Но выше третьего потенциала развития мне не подняться. Хоть я и кинетик, но боевых заклинаний творить я не могу. Лишь защитные.

На пару мгновений она снова замолчала. Придвинулась ко мне еще ближе. Уперлась коленками в бедро.

— Она рисковала жизнью, чтобы спасти меня, Рома, — уже жестче сказала она, — я не могу бросить ее в такой момент. Я должна спасти сестру. Иначе это будет предательство.

— Я спасу ее, — кивнул я, — будь в этом уверена.

Я поднялся, ступил наружу, из машины.

— Спасибо, — она потянулась, схватила мою ладно, — спасибо, что не сделал этого… Я... я не знаю что на меня нашло. Видимо... Отчаяние. Когда я увидела сестру в таком состоянии... Это разбило меня...

— Именно поэтому, я не могу взять тебя в поле. Ты в шоке. Не понимаешь, что творишь. — строго посмотрел на Валю я, — На чаше весов слишком многое. А я не могу быть уверен в тебе. Ты решила отдаться за возможность пойти в центр Кубанского. Это очень импульсивный поступок. Если ты готова на такое, то с легкостью выкинешь и еще что-то, когда начнутся трудности во время операции. А они начнутся. Я не стану так рисковать, ни тобой, ни кем бы то нибыло еще.

— Просто офицеры... они предлагали мне...

— Путевку в поле за секс?

— Да. Я воспринимала это, как оскарбление. А тут... ты теперь идешь к центру. И еще все это с Алей...

— Успокойся, Валя, — я мягко отстранил ее руку, — не сейчас. Не при таких условиях.

— Ты прав, — она опустила глаза, — но... может быть иначе? Может ты возьмешь меня на поле, если я докажу, что все будет впорядке. Это нужно мне.

— Может возьму, — я смотрел строго, девушка, как школьница, прятала глаза.

— Как? Как тебе доказать?

— Я не знаю.

—