–Если есть время – можем и поймать. Он – охотник, следы заметать умеет… Однако ж и мы не из простых смердов!

–Ладно те хвастать,– не выдержав, рассмеялся Миша.– Давай, покажи, где тот стоял…

Неведомый человек прятался в густых зарослях жимолости и дрока. Веточки были не сломаны, но – видно – отогнуты… И под кустами – примято…

–Недолго стоял,– десятник указал рукой.– Эвон, трава-то почти выпрямилась уже. И ушел – не на тропу, в заросли. Там – кусточками, к ручью, а дале и на тропу можно. Охотник!

–Ну… пусть так…

Михаил даже не задумывался, почему это охотник не захотел с ним «поручкаться». Не те были времена. Видать, незнакомый оказался. А здороваться в лесу с оружными незнаемыми людьми – это надо совсем полным быть идиотом.

–Еще раз смотрим внимательно,– подумав, приказал сотник.– Ищем признаки дев. Следы, нитки и все такое… Затем в Посконный лог и – на исходную. Завтра посмотрим в другой стороне…

К вечеру явились Мекша с Федулом. Как и обещали. Выбрались без лишнего шума из чащи, ведя коней под узды и с осторожностью обходя поваленные ветром деревья. Вышли, покосились на занимающихся борьбой девчонок. Те, в узких мужских штанах и рубахах, махали ногами чуть в отдалении… Свободные от нарядов отроки глазели да восхищенно цокали языками. Девчонки не стеснялись. Пущай себе смотрят!

Вот и Мекша с Федулом…

–Ну, чего встали-то?– сотник заметил «хитрецов» еще издали, подошел, не чинясь.– И долго я доклада ждать буду?

Парни переглянулись…

–Ой!

–Разрешите доложить, господин сотник?– бросив узду, вытянулся Мекша, в этой парочке – главный. Конь его никуда не ушел, послушно прядал ушами рядом, пощипывая траву.

–Докладывай уже,– Михайла устало махнул рукою.– Только не говори, что зря смотались.

–На капище нет никого,– Мекша повел широким плечом и усмехнулся.– Одначе… кой-что нашли…

С этими словами, урядник вытащил из поясной сумы… желтенькие стеклянные осколки.

–Браслетик!– тут же опознал сотник.

Воин кивнул:

–Такой у Звениславы был… и у Ярки…

–И еще – у кучи младых дев!– подойдя, не преминула заметить Добровоя.

Лана тоже подошла, фыркнула:

–Браслетик такой на пристани не так давно на два куриных яйца меняли.

–Да ладно – на два?!– разжигая костер, обернулся юный Кирьян.– А я полдюжины отдал! Что же, выходит, обманули меня?

–Выходит, обманули,– весело прищурился Гастя – Доброгаст,– вешая над костерком котелок с водою.– Тютя ты, Кирьяне!

–Сам ты тютя! Я вот сейчас…

–А ну – цыц!– в назревающую ссору тут же вмешался Велька.– Кому говорю – отставить!

Миша спрятал улыбку – все правильно. Дело десятника – приглядывать за дисциплиной…

Вдруг подумалось – давно ли сам Велимудр был таким, как эти первогодки, Кирьян и Гастя… как Глузд. Такой же шебутной, суетливый, рассеянный… Конечно, и сейчас что-то подобное проглядывало, но не так часто, как раньше. Повзрослел Велька, стал куда как серьезней – да и при должности. Все ж куда ни кинь – десятник! Не только за себя, но и за других ответственный.

–Так!– сотник обвел притихших парней внимательным взглядом. Глянул и на девчонок…

Все застыли в немом ожидании, знали, словом «так» Михайла Фролыч обычно предварял что-то важное.

Так и правильно – куда уж важней-то?

–Вопрос! Как поступим с находкой? Проигнорируем или… возьмем в оборот?

–Господин сотник…– чуть помолчав, поднял глаза Доброгаст.– А что такое…

Докончить не успел – тут же получил подзатыльник от Мекши:

–Что, самому, что ль, не ясно?

Ну, правильно, что такое «игнорировать»– по контексту вполне можно было и догадаться. Что все и сделали… даже вот – Гастя. Только на Мекшу обиженно оглянулся да что-то про себя пробурчал.

Усевшись в кружок у костра, все высказались по очереди. Десятник Велимудр, Мекша с Федулом, Доброгаст, Кирьян… девчонки… Глузд с Реготой Сивковым несли службу, караулили на тайном посту. Смеркалось уже, скоро и ночь.

Снова еще раз выслушали разведку – Мекшу с Федулом. Где именно осколки нашли, да что там еще поблизости имелось.

–На развилке нашли, у бурелома,– не выказывая недовольства, еще раз пояснил Мекша.– Там болотце обойти надо – две тропки. И малинник недалеко – как раз можно бы срезать. Ну, путь через бурелом спрямить… Девки-то ловкие – управились… А вот браслетик, видать, зацепился.

–А из земель Журавля девки не могли прийти?– вполне резонно задался вопросом Кирьян.– Браслетиков-то таких желтеньких – полным-полно!

–Могли,– дылда Федул тоже вступил в беседу – Запросто! Им тут не то что совсем рядом, но… недалече будет.

–Однако могли и наши…– тряхнув рыжей челкой, заметил Велимудр.

Федул спокойно кивнул:

–Могли-и-и… Но там мы следов не заметили – урочище, буреломы. А капище кто-то совсем развалил. Все идолы повалены, иные сожжены.

–Так это – «журавли»,– вдруг засмеялась Лана.– Костомара-вдова сказала – Глеб, староста новый, давно уже с идолищами погаными разобраться грозился!

–Как бы они с ним не разобрались,– помешивая кипящее в котле варево, прошептал про себя Гастя. Тихо так прошептал…

Да сотник услышал…

Услышал и среагировал! А как же, не дело это, когда воины кого-то там побаиваются… пусть даже и старых богов! Не дело это. Не дело!

–Что, что ты там сказал, Доброгаст?

–Так, господин сотник, говорю – со старыми богами осторожнее надоть.

–А вот это, пожалуй, правильно,– вслух рассудил Михаил.– Богов старых сила не только в них самих, но и в людях. Сильны язычники – сильны и их боги. Сильны боги – сильны язычники. Так-то!

–Верно все, господин сотник,– рыжий десятник Велимудр тоже внес свою лепту.– Вот, после мора великого, оскудела Нинеина весь, ослабела и сама волхва Нинея… А с нею и Велес ослаб! И кто теперь ему жертвы приносит? Только сама боярыня со людищи… Красава вот, к слову сказать… Заневестилась совсем дева…

Миша едва заметно вздохнул – знал, как сохла по нему юная наследница Нинеи. Не только он сам знал – знала и Юлька…

Словно отгоняя навязчивое видение, сотник тряхнул головой:

–Ну, так что, други? Завтра все же к капищу двинем…

–Тако и да!– одобрительно закивали все.– Не рассыплемся, проверим. Опять же – браслетик, ага… Пусть и «журавлевы» девы были… А может, они наших видали?

Тут Миша поступил весьма хитро, как когда-то делал Леонид Ильич Брежнев, еще в середине шестидесятых, когда только-только пришел к власти. При принятии какого-либо решения, всегда самолично обзванивал всех первых секретарей, а на заседаниях Политбюро – сперва выслушивал всех, а потом уже высказывал свое решение… обычно – то, что устраивало большинство. Вот и заработал себе славу мудрого и спокойного руководителя… это уж потом там совсем другая слава пошла…