– Совсем обленились, – пробурчал себе под нос Андрей, убирая нож. – По ходу, Жин-Жин осталась без шубы…

Но шутки шутками, а в лесу творится чертовщина. Ладно волки ушли от него днем, вблизи человеческого жилья, это еще относительно адекватное поведение. Но отступать ночью, когда воздух пахнет кровью, а противник кажется таким жалким? Неправильно.

Как он и ожидал, попытка открыть дверь ни к чему не привела. Это и логично, волки ведь тоже не сразу в состояние ожидания перешли, сначала они явно ломились внутрь. Но волки – не лоси, доски не пробьют.

Андрей подозревал, что если надавит посильнее, то сломает не только препятствие, но и дверь. Однако он не спешил, понимая, что если человек внутри ранен, он вполне может быть под дверью. Налететь на него – сомнительная радость.

– Эй. – Мужчина прислонился к двери, пытаясь услышать, что происходит внутри. – Есть кто живой? Не бойтесь, я не причиню вам вреда!

Ответа не последовало. Либо внутри никого не было, либо тот, кто был, уже не подходил под определение «живой». Что, увы, более вероятно, потому что окна закрыты, да и вряд ли они вообще открываются. Из дома можно только через дверь выбраться, но волки перекрыли и такую возможность.

Уйти Андрей не мог никак, он ведь знал наверняка, что в доме человек, живой или мертвый. В ближайшее время сюда вряд ли доберется кто-то еще, поэтому, если он не останется, финал печален.

Пришлось пойти на риск. Андрей отошел назад и ударил дверь ногой. Старые доски, как ни странно, с петель не слетели, дверь просто сдвинулась, отбросив назад неуклюжую баррикаду из ящиков и сломанного стула.

Обстановка домика была предсказуемо убогой: темные стены, старый стол, застеленный газетами, на нем – свечи. Один стул стоит у стола, другой как раз дверь закрытой держал. Чуть дальше – переносная печка, дрова для нее, жестяная посуда и коробки. А в самом дальнем углу, на истлевших от времени тряпках, и лежал человек.

Андрей сразу понял, что это женщина. Фигура тонкая, изящная, светлые сапожки на меху, джинсы, розовая куртка. Точнее, куртка, которая когда-то была розовой. На то, что женщине пришлось ползти по лесу, теперь указывали не только следы на снегу, но и грязь на ее одежде.

А еще – кровь. Волки все-таки добрались до нее, но серьезно потрепать не успели. Андрей видел несколько рваных ран на ногах, еще руку задели, однако здесь куртка спасла. Важные артерии не задеты, и если бы женщине сразу же оказали помощь, можно было бы считать, что она отделалась легким испугом.

К сожалению, помощь никто оказывать не спешил. Крови вокруг нее было много, похоже, она пролежала здесь несколько часов. Она не пыталась даже сделать перевязку… Скорее всего, ее сил хватило на то, чтобы забаррикадировать дверь и забиться сюда, затем она потеряла сознание.

Или даже больше… Женщина лежала лицом вниз, поэтому Андрей не брался сказать, жива ли она еще. Дотронуться до нее почему-то было страшно, он не понимал, как такая женщина вообще могла оказаться в этой глуши! Очевидно, что она городская, однако в пансионате он никого похожего не замечал.

Мужчина даже разозлился на себя: «Хватит! Пока ты здесь имена в памяти перебираешь, она действительно умереть может!»

Агнии или Жин-Жин подобное замешательство было бы простительно, но он-то в барышни не записывался! Андрей наклонился над женщиной, чтобы проверить пульс, и с удивлением обнаружил, что сердце еще гонит кровь по венам – она жива.

Но замерзла очень сильно, руки исцарапаны, пальцы отморожены – на них смотреть страшно, скорее всего, придется ампутировать. Но это сейчас не самое плохое для нее! Есть перспектива и похуже.

Первым делом мужчина проверил, имеется ли здесь мобильная связь. Конечно, нет! Телефон готов ловить сигнал всегда – кроме самых важных случаев. Ничего, и так справимся!

Он стащил с себя куртку и завернул женщину. Сам Андрей замерзнуть не рисковал, в «Цирке» и не к такому приучили. Сейчас важно ее согреть и хотя бы немного обработать раны. О том, чтобы переносить ее в таком состоянии, не может быть и речи: если волки снова проявят интерес, он-то с ними расправится, но в процессе борьбы они и до женщины могут добраться. Да и потом, с такой ношей он уже не сможет двигаться через лес с прежней скоростью.

Поэтому он спешно развел огонь в печи и перенес женщину поближе к теплу. Пока он искал аптечку, которая здесь каким-то чудом все же оказалась, она начала приходить в себя – Андрей услышал тихий стон.

То, что она приходит в сознание, хорошо и плохо одновременно. Хорошо – потому что есть шанс, что состояние еще не критичное. Плохо – потому что ощущения ее ждут самые поганые из всех возможных.

Словно в подтверждение его догадок, женщина вскрикнула, попытавшись двинуться.

– Тише. – Андрей опустился рядом с ней на колени. – Не двигайтесь, вы только хуже сделаете.

На ее грязном лице голубые глаза казались особенно светлыми. Женщина разомкнула потрескавшиеся губы, пытаясь что-то сказать, но получилось только с третьего раза.

– Вода… есть?

Отлично, про воду он не подумал! Гений! Хотя он и не ожидал, что женщина очнется так быстро, это не оправдание.

Андрей собирался выйти в лес за снегом, но это не понадобилось: бутилированная вода обнаружилась в доме. Похоже, здесь кто-то был меньше месяца назад.

Женщина пила немного, захлебывалась, ей было тяжело сейчас управлять собственным телом. Андрей знал это состояние, поэтому старался помочь ей, поддерживал. Он уже успел рассмотреть через рваные джинсы, что кожа у нее на ногах совсем синяя. Это чертовски плохо.

– Как вас зовут?

– Юля. – Женщина смотрела на него, но, похоже, не замечала его необычной внешности. Глаза были мутные от боли, в таком состоянии не до удивления.

– Я Андрей. Юля, что с вами произошло?

– Я… на меня напали… Заманили сюда и напали, монашки эти!

Андрею не нужно было переспрашивать, что за монашки. Понятно, что она далеко не об обитательницах традиционных монастырей говорит!

У этой истории появился новый поворот, который Андрею совсем не нравился.

– Вы можете рассказать мне?

– Да! – В ее взгляде появился странный блеск, голос стал звучать громче и уверенней. – Я должна рассказать, потому что… Я чувствую, мне уже не больно! Что-то происходит…

Как ни парадоксально, в ее случае «не больно» – это хуже, чем боль.

– Рассказывайте, – попросил Андрей. – А я пока займусь вашими ногами.

Юля, казалось, не услышала его, она как будто находилась в трансе. Но рассказывать все равно начала:

– Я понимаю, мне не следовало делать то, что я сделала, но в тот момент мне казалось, что это мой единственный выход – быть частью семьи, не предать брата. А еще мне казалось, что я в абсолютной безопасности, я в это до последнего верила! Глеб, мой брат, погиб в лесу. Его якобы загрыз медведь. Но я не могла поверить в это, понимаете? Какой, к черту, медведь, речь идет о моей брате! Я пыталась понять, как он оказался в этом лесу, ведь совсем недавно он ни о каких поездках не помышлял, у него были проблемы в семье. А выяснилось, что эти проблемы и стали причиной всего! У моего брата и его жены не было детей. Она очень хотела, а он… он болел, но стеснялся рассказать ей об этом. Он боялся, что Диана уйдет, когда узнает правду, поэтому подстроил все так, чтобы она верила в свое бесплодие. У нее началась депрессия, они ссорились… Тогда она и встретилась с этой… сукой добросердечной! Якобы добросердечной. Это Антонина заманила Диану куда-то, я больше чем уверена. В самую настоящую секту! Не только Диану. Она находит таких… слабых… И пользуется их бедами, чтобы обмануть, увести из дома, из привычной жизни. Глеб вышел на ее след, я видела бумаги у него дома. Я, похоже, повторила его путь… Раз мы оба оказались здесь!