— Фасоном!.. — огрызнулся Эж. — Прежде всего, в этих местах не имеют ни малейшего представления о том, что такое настоящий шелк — его они узрели первый раз в жизни. А еще та ткань была не однотонная, а с принтом: там, на ярко-красном шелке, были черные разводы, причем довольно затейливые. Со стороны, конечно, смотрится красиво, только вот, по здешним меркам, подобное относится к темным колдовским рунам…

— Теперь ясно, почему этих двоих посчитали колдунами. Мне вообще непонятно, как их оставили в живых?

— Мне кажется, стражники просто испугались. Тут есть поверье: если убьешь колдуна, то он может утащить с собой и твою душу. А сейчас… Могу только предположить, что кое у кого из сильных мира сего к этой парочке есть свой интерес.

— И где ты отыскал наших беглецов?

— Тут все просто: раз из поселка их увезли церковники, как колдунов, то поиски следует начинать в тех местах, что принадлежат здешним служителям культа, или в доме одного из хозяев здешних мест, или же в церковной тюрьме. Последнее, вообще-то, крайне нежелательно. Не буду говорить, чего мне стоили поиски, но я все же сумел найти нашу парочку. По-счастью, их держали не в тюрьме, а в некоем закрытом доме, принадлежащем одному из здешних богатеев. Вернее, он считается самым богатым человеком в этих краях. Понятно, что сам дом находится под серьезной охраной, а двое наших голубков практически безвылазно сидят в своей комнатке, но время от времени им разрешается пройтись в небольшом саду возле дома.

— Их охраняют?

— Да как сказать… Ясно, что бежать им некуда, и у меня такое впечатление, что в доме к ним относятся, словно к живому имуществу. Не знаю, для какой цели их оставили в живых, но я бы на их месте не смотрел в будущее с оптимизмом.

— Все равно не понимаю, для чего эти двое нужны здешнему богатею.

— Я тут кое-что разузнал об этом человеке. Если коротко: его звать Ирриир, он очень богат, но происходит из семьи низкого сословия, и потому здешняя знать разговаривает с ним едва ли не свысока. Груб, амбициозен, с деловой хваткой, к своей цели пройдет даже по головам… Могу поспорить, что нашу парочку он собирается использовать в своих интересах.

— На мой взгляд, это очевидно.

— Исходя из той простой истины, что деньги любит каждый из живущих, я, сочинив правдоподобную историю, познакомился кое с кем из охранников этого дома, выяснил, у кого из них имеется наибольшая нужда в деньгах, постепенно втерся ему в доверие, то и дело подсовывая монеты… В результате, за весьма приличную сумму и втайне от других, охранник дозволил мне посмотреть на пленников.

— Ты видел Лидию?

— Нет, но ее кавалер стоял неподалеку от меня, а я прятался за колонной. Ну, что тут можно сказать… Похоже, парень зол и напуган. Мне удалось шепнуть ему, чтоб держался — мол, я пришел сюда по просьбе Ксении Павловны, постараюсь вытащить вас отсюда, и доставить домой, тем более что это вполне возможно… У этого идиота не хватило выдержки сдержаться — завертелся на месте, что-то закричал… В общем, я счел за лучшее сразу же исчезнуть, да и тому охраннику все произошедшее показалось подозрительным, так что мне пришлось сказать своему приятелю-охраннику, что по семейным обстоятельствам должен уехать на несколько дней.

— Что было потом?

— Я, пока обхаживал охранников, между делом изучал систему охраны, смену караулов, сумел разузнать внутреннюю планировку дома… Я даже прикинул все возможные пути отступления, рассчитал, как можно максимально быстро нам всем уйти отсюда, стряхнуть погоню с хвоста, и, не теряя времени, прямиком отправиться к «окну». Дело было в малости — на подобное требовались деньги, и немалые, так что мне поневоле пришлось вернуться к Ксении Павловне. Ох, знала бы ты, как мне не хотелось вновь возвращаться сюда! Прямо с души воротило, когда вновь оказался на том болоте!

— Что же произошло, раз все пошло не так?

— Я и сам думал об этом не раз… — устало произнес Эж. — Вроде все подготовил, просчитал, но дело закончилось полной неудачей. И ведь все шло, как надо, я пробрался в дом, но потом… Похоже, тот охранник, с которым я договорился, и кому заплатил немалые деньги — он, меня кинул, сдал со всеми потрохами. Согласен — я совершил ошибку, доверился не тому человеку. Говоря коротко: меня обнаружили, вот и пришлось изображать воришку. Если б охранники поняли, что я интересуюсь не старинными вазами, а пленниками, находящиеся в этом доме, то меня ждали бы не семь лет каторги, а более худшее развитие событий, хотя куда уж хуже!

— А тот охранник…

— Да он мне и на глаза не показался. К тому же понимал, что я буду молчать о его участии в этом деле, иначе ему придется рассказать о моем интересе к иноземцам-колдунам, живущим в доме… В общем, повязали меня, как воришку, а остальное тебе известно.

— Говоришь, тот охранник постоянно нуждался в деньгах… А для чего они ему были нужны?

— Странный вопрос… — усмехнулся Эж. — Кому ж не нужны деньги?

— И все же?

— С тем парнем все просто — спускает все, заработанное непосильным трудом, на выпивку, веселье и баб, до которых он великий охотник. Этот тип из тех, кто, приходя в злачное место, изображает из себя богача, швыряя монеты направо и налево. Говоря проще — обычные дешевые понты. Сама понимаешь, что такая развеселая жизнь требует тугого кошелька.

— Ну, с этим охранником все понятно. Мне другое показалось странным. Я представляю, что могло случиться, если бы, скажем, лет шестьсот назад, где-нибудь в Европе объявились два человека из нашего времени, с работающими смартфонами, да еще и пускающие дым изо рта. В том случае, если бы местные жители не прибили на месте незнакомцев, посчитав их колдунами, тогда вмешалась бы церковь, и для наших современников все закончилось бы более чем печально.

— Да я и сам об этом думал, причем не раз. Могу лишь предположить, что эта парочка для чего-то нужна то ли здешним церковникам, то ли тому богатею, в доме которого они сейчас находятся.

— А как выглядел приятель Лидии?

— Затюканный он какой-то… — пожал плечами Эж. — Но по его виду не скажешь, что парня держат в черном теле. Во всяком случае, внешне с ним все в порядке. Говоря откровенно, меня куда больше беспокоит Лидия, чем ее кавалер. Похоже, с девушкой все обстоит несколько хуже.

— А что такое?

— Видишь, еще при разговорах с поселковыми стражниками, которые первые