встретили нашу парочку на дороге, мне сказали, что на них не так давно напал некий болотный зверь. Кавалер Лидии, как я понял, совсем не пострадал, а вот девушке, судя по всему, не повезло. Как сказали стражники — похоже, на них напал зенгр.

— Это еще кто такой?

— В то время мне об этом было ничего не известно, а уточнять, что это за зверь такой, я не стал, чтоб не вызвать подозрения, потому как, судя по разговору стражников, об этом существе знают все. Позже я выяснил, что это за создание такое, и услышанное меня не порадовало. Оказывается, зенгр — это обитатель болот, причем очень опасный, хотя в здешних топях, на мой взгляд, безобидных обитателей не существует. Как внешне выглядит зверь — это я так и не понял, но суть в другом: у зенгра очень длинный и сильный хвост, при помощи которого он и охотится — ударяет добычу, после чего на месте удара появляется паралич, а еще жертва испытывает сильнейшую боль. Как видно, при ударе хвост зенгра выделяет нечто вроде яда, причиняющий потерпевшему очень сильную боль, и потому зенгр предпочитает бить предполагаемую добычу по ногам, обездвиживая ее, после чего утаскивает жертву в болото. Так вот, судя по тому, что мне сказали стражники в деревне, зенгр постарался достать Лидию, и ударил ее хвостом. По-счастью, удар был неточен, и хвост задел только одну ногу девушки, но хватило и этого. Мало того, что нога оказалась полностью парализованной, так еще это причиняло Лидии сильнейшую боль. Во всяком случае, передвигаться ей было невероятно сложно. Когда нашу парочку увозили из поселка, то дойти до кареты самостоятельно она не смогла — кавалер, можно сказать, тащил девушку на руках, потому как даже небольшое прикосновение к ноге причиняло ей сильную боль.

— Так как же они с болота ушли?

— Не знаю, но думаю, что это было непросто. Впрочем, тогда была поздняя осень, морозно, болото наверняка подстыло, и это в какой-то мере им должно было помочь. Правда, непонятно, как наша парочка сумела доковылять до людей — наверняка идти Лидии было невероятно сложно. Трудно сказать, как она себя сейчас чувствует.

— Согласна: сложно сказать что-то определенное, не зная, как человеческий организм среагирует на здешние яды, но я бы все же надеялась на лучшее.

— Мне бы твой оптимизм… — усмехнулся Эж.

— Видишь ли… — я сталась подыскать нужные слова. — Далеко не каждый из тех, кого, скажем, укусил по-настоящему ядовитый паук, умирает, или становится инвалидом. Ресурсы человеческого организма достаточно велики, если, конечно, не иметь дело с запущенным случаем. Для примера можно взять того же паука-каракута, который считается одним из самых ядовитых: у нас в больницу как-то поступил человек, укушенный им — у некоторых людей имеются странные и опасные хобби, вроде того, чтоб держать дома в банках опасных насекомых. Так вот, яд этого паука содержит белковые нейротоксины…

— Когда мне захочется расширить свои познания насчет укусов ядовитых пауков, то я тебе об этом обязательно сообщу отдельно… — оборвал меня Эж. — А пока ты можешь сказать проще, что имела в виду?

— Мне кажется, что через какое-то время Лидия должна поправиться, или же ей станет значительно легче. К тому же с того момента, как ее ударил этот зверь, прошло немало времени, и я надеюсь, что ее состояние пришло в норму, или же значительно улучшилось.

— Твоими бы устами…

— Лучше скажи, что предлагаешь делать?

— Для начала надо бы выяснить, как там наша парочка, находятся ли они в том доме, или их уже там нет. Если Лидия со своим ухажером все еще там, то наша задача упрощается.

— Снова в дом полезешь?

— А ты предлагаешь что-то другое? Сейчас мне в открытую возле того дома и близко показываться нельзя — охранники меня враз опознают, тем более что все они ранее видели меня не единожды. Хорошо еще, если просто прогонят, а то ведь могут и скрутить, обвинить в том, что я снова пришел поживиться добром их хозяина, и вот тогда-то ты меня из тюрьмы уже не вытащишь.

— Ни за что не поверю, что у тебя нет запасного варианта. Пока сидел в тюрьме, ты должен был придумать что-то еще.

— Вообще-то ты права… — Эж ненадолго задумался. — А что, можно попробовать. Только мне будет нужна твоя помощь.

— Нет проблем.

— Тогда слушай…

Я подошла к дому богача Ирриира, когда наступила вторая половина дня. К тому времени мы с Эжем сняли комнатку в небольшой гостинице, успели еще раз посетить аптекаря, и оставить у него несколько золотых монет. Заодно купили мне нечто похожее на большую косынку, под которой я спрятала свои остриженные волосы — во всяком случае, в новой гостинице на нас косо не смотрели. Что ж, для начала уже неплохо.

Большой дом Ирриира находился за высоким забором, на котором сверху были укреплены железные шипы. Да уж, тот, кто сюда полезет, имеет немалые шансы крепко пораниться. Впрочем, пусть этим рискованным делом занимается кто-то другой, а я направилась прямо к воротам. Стоило мне постучать, как открылась небольшая дверца, и показался высокий мужчина лет тридцати, и с недовольным лицом.

— Чего надо?

— Красавчик, ты не мог бы сюда кое-кого позвать?.. — я постаралась, чтоб мой голос прозвучал игриво. Если Эж прав, и в здешнем мире я считаюсь настоящей красавицей, то у меня есть все шансы осуществить задуманное.

— А ты кто такая?.. — враждебности в голосе охранника я не уловила. Скорее, там слышался неподдельный интерес.

— Знакомая Гаппа.

— Вот даже как? А Гапп нам не похвастался, что познакомился с такой красавицей.

— Видимо, опаску имеет, боится, что отобьете. Знаешь, красавчик, глядя на тебя, думаю, что его опасения растут не на пустом месте.

— Ох, ты… — охранник с интересом смотрел на меня. — Как хоть тебя звать?

— Об этом у Гаппа спроси.

— Для этого мне еще Гаппа отыскать надо — мы же господское имущество охраняем, на одном месте не сидим.

— Слушай, красавчик, Гапп говорил мне, что ваш хозяин не любит, когда кто-то ошивается у ворот его дома… — продолжала я. — Так что я не хочу, чтоб тебе из-за меня попало — такие парни, как ты, мне по вкусу. Ты вот то: скажи Гаппу, что я буду ждать его вечером в «Пенной кружке».

— И чего ты там забыла?.. — поинтересовался охранник. Его можно понять — у «Пенной кружки» была далеко не лучшая репутация.

— Иногда, знаешь ли, хочется немного повеселиться, и забыть о том, что хорошо, а что плохо.

— А может, со