Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем он произнес что-то по-эстонски, и вооруженные пистолетами люди повалили Нурландера на пол. Пока ему связывали руки и ноги, он смотрел в потолок. Он был совершенно неподвижен.
Потом он ощутил первую боль. Это была освобождающая боль. Он закричал изо всех сил. Он кричал не только от боли.
Вторая боль превзошла две последующие.
Нурландер превратился в пучок болевых импульсов. Он видел себя в нимбе света.
— Черт возьми, — ни с того ни с сего подумалось ему. — Какая унизительная смерть!
А затем он почувствовал, что исчезает.
Солнечные руки весеннего утра не проникли в Главный штаб. Туда проникла только «Группа А», руки которой были на данный момент связаны. Кто-то испортил воздух. Но никто не признавался.
Пока запах рассеивался, все подозрительно оглядывались вокруг.
Хультин совершил свой коронный выход из таинственной двери и со стуком положил перед собой на стол мобильный телефон.
— На случай, если Нурландер даст о себе знать из Таллинна, — пояснил он, чтобы избежать вопросов.
Кто-то шумно вздохнул.
В воздухе витала какая-то несерьезность. Хультин уловил ее.
— Итак, расследование зашло в тупик. Но нам не привыкать к этому, не так ли, мои бывалые опытные полицейские? Keep your spirit up![44]
Вчерашний день прошел, как после бурного застолья. Все едва шевелились, двигались, словно в замедленной съемке; за исключением, разумеется, Нурландера, который, наоборот, прибавил обороты.
— Синьор Чавес? — начал Хультин свой обычный опрос.
Чавес выпрямился:
— Я иду по следу МЕМАБ. Если это можно назвать следом. Я более чем уверен, что это…
Зазвонил мобильный телефон. Хультин нажал на кнопку и спросил:
— Вигго? Это ты?
Легкий гул пронесся по комнате.
— Как вам нравится петь в церкви Марии Магдалины? — спросила у Нюберга Черстин Хольм.
— Потрясающая акустика, — ответил Гуннар. — Месса папы Марцелла.[45]
— Божественно, — мечтательно сказала Хольм.
— Что это за штука у тебя на щеке? — спросил Чавес.
— Это прыщ, — ответил Йельм. Он уже хорошо выучил это слово.
— Yes,[46]— ответил в трубку Хультин и быстро замахал свободной рукой. В Главном штабе стало тихо. Хультин повернулся лицом к стене и снова произнес: «Yes». Затем он несколько минут сидел неподвижно и молчал. Глядя на сгорбившуюся спину Хультину, они поняли, что что-то произошло. Никто не говорил ни слова. Наконец Хультин произнес «yes» в третий раз и отложил трубку. В ту же минуту раздался писк маленького настольного факса, который начал извергать из себя бумагу. Лицо у Хультина было сосредоточенным, но спокойным, он придерживал поступающую из факса бумагу и, когда прием был окончен, аккуратно оторвал ее от аппарата. Прочтя документ, он на мгновение прикрыл глаза. Что-то стряслось. Хультин сказал:
— Вигго Нурландер был распят.
На какое-то время он как будто потерял дар речи. А затем продолжал:
— Русско-эстонская мафия прибила его гвоздями к полу заброшенного дома в одном из бандитских кварталов Таллина.
Все переглянулись. Не хватало самой важной информации: жив он или мертв? Хультин продолжил:
— Вигго жив. Звонившего зовут Калью Лайкмаа, он комиссар таллиннской уголовной полиции. По-видимому, Нурландер решил в одиночку сразиться с мафией. Дело кончилось распятием. Лайкмаа, заподозрив неладное, установил за ним наблюдение. Когда его люди, так называемая «Команда К», ворвались в заброшенный дом, Вигго пролежал на полу с гвоздем в каждой руке и каждой ноге уже больше часа. К счастью, он был без сознания. К одной из рук была прибита вот эта записка, написанная по-шведски. Я зачитываю:
«Шефу инспектора криминальной полиции Вигго Нурландера, Стокгольм. Мы — группа, которую вы знаете как группу Виктора-Икс. Мы не имеем никакого отношения к убийствам бизнесменов в Стокгольме. Как вы понимаете, тяжкие преступления мы совершаем только в пределах своей страны. Вашему Одинокому Мстителю мы не повредили ни одной кости. Гвозди вбиты только в плоть».
Подпись: Виктор-Икс. И далее постскриптум:
«Если вы так расследуете все дела, то понятно, почему вы до сих пор не нашли убийцу. Но мы желаем вам удачи. В ваших интересах разобраться с этим быстро.
DS»
— Что он, черт возьми, о себе возомнил? — возмутился Чавес.
Хультин покачал головой и продолжил:
— Видимо, Нурландеру удалось напасть на какой-то след. Он пока еще очень слаб, но передал через Лайкмаа, что большой шведский медиаконцерн, имеющий международное название «GrimeBear Publishing Inc.», попал в серьезную зависимость от мафиозной банды Виктора-Икс и что двое контрабандистов, незаконно провозящих спирт на территорию Швеции и называющих себя Игорь и Игорь, тоже являются членами этой банды. Постарайтесь найти этих двоих, а также выясните, что представляет собой концерн «GrimeBear Publishing».
Йельм посмотрел на Нюберга. Нюберг посмотрел на Йельма. Игорь и Игорь. Где-то они про них слышали.
Хультин закончил свой отчет:
— А также Вигго передал, что больше не будет играть роль Рэмбо.
Все снова обменялись непонимающими взглядами.
— А я даже не знала, что он собирался ее играть, — удивленно сказала Черстин Хольм.
Йельм вместе с Нюбергом ехал в Сёдермальм, к маленькому подвальному ресторанчику на Сёдерманнагатан, в небольшую квартиру, расположенную прямо над ним. Они уже бывали там. Они позвонили двенадцать раз, прежде чем из-за двери высунулась голова заспанного человека, которому потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
Увидев Гуннара Нюберга, человек смиренно произнес:
— Не убивайте меня.
Йельм подумал о том, как странно уживается в Гуннаре способность с грозным видом послать человека в нокдаун и петь басом мессу папы Марцелла в хоре церкви Марии Магдалины.
— Не суетись, Берт, — ответил Нюберг. — Нам просто нужно чуть больше информации об Игоре и Игоре. Что именно ты у них покупал?
— Я уже рассказывал в прошлый раз, — последовал приглушенный ответ.
— Значит, повтори.
— Шестидесятипроцентную эстонскую водку из Ливико. Четыре партии прошлой зимой.
— Когда и сколько?