– Да.

– Не задавай, быстрей управимся. Мар, ты чего хотела?

– Уже ничего.

– Вот и хорошо. Основное прояснили. Следующий вопрос. С кем общаешься, понимаешь?

– Да.

– Провоцировал специально?

– Да.

– Зачем? Жить надоело?

– Нет.

– Тогда зачем?

– Не надоело, не хочу.

– Оригинально. А чего хочешь?

– Ничего. Устал.

– Сейчас или вообще?

– Вообще. И сейчас.

– Придется потерпеть. Говорить трудно?

– Да.

– Ладно, за что тебя так, расскажешь позже. Что-то хочешь спросить?

– Я где? Это Озеро?

– Догадливый. Озеро. Самое его дно. Выходить прогуляться не советую.

   Ваади вернулся спокойным, довольным и со следами помады на шее.

– Что тут у вас? Объяснились? Лечиться будет?

– А него выбора нет. Его за него Мар сделала.

   И мы занялись лечением. Сначала я убрала несколько мелких ссадин с предплечья. Тайриниэль никак не реагировал. Скорее всего не понял, что происходит. Моя рука была скрыта рубашкой, а свою он не видел. Первые эмоции пробились, когда дело дошло до едва подсохшей раны на плече. Я вскрикнула, рукав рубашки окрасился в красный. Эльф застонал и попытался стряхнуть мою руку. Как бы не так. Пока боль полностью не стихла, его плечо не отпустила. Младшие нервничали, но не вмешивались. Только Ваади в какой-то момент заменил полотенце на пучок веток.

– Что это было? – о, а в голосе-то оттенки появились, растерянность, например.

– Тебе лучше знать, чем тебя так, – хмыкнул Фаарр.

– Лопатой, кажется. Нет, не то… Сейчас что было?

– Ах, сейчас. Сейчас была Большая Аршанская Аномалия. И твой шанс выжить.

– Как такое…

– Самим интересно. Мар, ты как?

– Пойдет. Если сразу сбрасывать, то нормально. Рубашку почистишь? Неприятно в такой.

   Рубашку Фаарр почистил, и сигаретой угостил, и кофе принес. От запаха кофе эльф, не сдержавшись, инстинктивно сглотнул, но промолчал. И я промолчала. Вряд ли ему сейчас можно. Вот внутри все поправлю, тогда напьется. Зато решила, чем займусь следующим. На голову и живот сразу меня может не хватить. И не все понятно с головой, так что она подождет.

   Пока эльф был укрыт простыней и на виду оставалось лишь его уже чистое лицо, я успела немного подзабыть, как выглядит все остальное. А выглядело оно как один сплошной кровоподтек всех оттенков синего и черного цвета прерываемый лишь разнокалиберными воспаленными ранами. Единственное светлое пятно – часть груди, где я успела провести свою рукотерапию. Теперь для нее выбрала участок в правой части живота. Растопырила пальцы и постаралась накрыть максимально возможную площадь.

   Это было больно. Очень больно, до крика, слез и прокушенной губы. До выворачивания наизнанку, кровавой слюны и пелены перед глазами. Сползла с кресла, скорчилась, прижимая колени к животу, но руки не отняла. Отдаленно слышала, как застонал Тайриниэль, как сквозь зубы матерились Младшие, и все продолжала вдавливать ладонь во впалый живот эльфа. А почувствовав, что все прекращается и гаснут последние отголоски боли, быстро передвинула ее влево. Это я придумала еще до начала лечения. Сразу прикинула, что накрыть всю поверхность живота не смогу, второго захода мне ребята, скорее всего, не позволят, а откладывать на потом не хотелось. Боялась только, что сил на это может не хватить. После передвижения было немного легче. То ли за первый раз получилось убрать все самое страшное, то ли повреждений здесь было меньше, то ли сами органы оказались не столь болючими. В общем, я справилась.

   Потом сидела в кресле, отодвинутом в дальний угол комнаты, тряслась от озноба, прихлебывала обжигающий чай и глупо улыбалась. Ребята за очередную выходку воспитывать меня не стали. Фаарр лишь покрутил пальцем у виска, а Ваади сердито сопел и сгребал в кучу ошметки яблок и клочки ткани. После использования мои «подручные средства» ни восстановить, ни дематериализовать не получалось. Тишину нарушил Тайриниэль. Попросил воды. Утолив жажду, эльф несколько минут помолчал, а потом громко и отчетливо выдал:

– Она ко мне больше не прикоснется.

   Надо же, голос прорезался! Живой! Командирский! Мало мне было Младших, так еще и пациент чем-то недоволен. А прояснить причину недовольства он не желает?

– Почему? Тебе было очень больно? Тайриниэль, да? Я правильно имя сказала? Ты извини, но придется потерпеть. По-другому я не умею.

– Я привык к боли. Но больше этого не повторится. Я не допущу, чтобы женщина терпела такое.

   Ах, он оказывается не капризный, а благородный. За меня беспокоится. Это, конечно, приятно, но…

– Эх, парень, если ты сможешь ее в этом убедить, – Фаарр накинул на меня одеяло. – Я первым пожму тебе руку.

– Которую я сначала вылечу.

– Нет. Я не позволю.

   Надо же, какой самоуверенный!

– Интересно, как?

– Я…

– Что? Убежишь на сломанных ногах?

– Делаем ставки, господа! Я ставлю на Мар. Вад, а ты?

– Без вариантов.

– Будет нужно, уползу! – а в голосе такая твердость завелась, как будто и не было недавнего равнодушия.

– Спасибо, Фаарр, твои рекомендации! Далеко уползешь? Мы на дне Озера. Вывести может только Ваади.

– Лучше в Озеро, чем так.

– Обалдеть! Топиться от меня мужчины еще не бегали.

– Ага, это твоя фишка, да, Мар? Не сверкай глазами, шутка.

– А из дома ты как выйдешь? Сквозь стены у нас только Ваади ходит, – о своем недавнем опыте решила умолчать, тем более, что неизвестно смогу ли повторить его еще раз. – Ну? Как?

– Не знаю, но больше этого не будет. Я подумаю…

– Сначала я тебе думалку вылечу.

– Нет!

– Мар, не помнишь, кто тут говорил о покорности?

– Фаарр, подожди. Я сказала, что поставлю тебя на ноги, и поставлю! Только мы их напоследок оставим. Спасибо, что подсказал, кстати. А то пришлось бы еще за тобой бегать.

– Этого не будет!

– Бегать не придется?

– Такого лечения больше не будет. Я так решил.

– А я решила – будет!

– Дриада, – неожиданно изрек синеволосый Младший.

– Дриада?

   Мне показалось или у эльфа голос дрогнул? Потом разберемся, сейчас другое важно.

– Ваади, ты о чем?

– Нам нужна дриада. Поющая.

– Вад, ты, как всегда, гений!