рожу узнал. Три дня назад ходили в Екатериновку, так этот подлец на лошади ездил от двора к двору. Продукты для фашистов выколачивал…

Задержанный перебил партизана:

— Я к вам, Алексей Васильевич. Может, отошлете этого грозного воина.

— Нет, зачем же… Подойдите, пожалуйста, к окошку.

Задержанный подошел.

— Ба, Александр Дмитриевич! — Протянув руку, Горячев спросил: — Ради чего пошли на риск, товарищ Александров?

— Как же, Алексей Васильевич! Замело ведь вас тут совсем. На лошади к вам не проехать. Пять мешков муки и три бараньих тушки припрятал для вас в лесу. Давайте людей, чтобы перенести. А то как бы лисы мясо не съели.

— Врет он! — сказал от порога Кузьмин. — Я своими ушами слышал, как он орал на колхозников, чтоб хлеб гитлеровцам сдавали.

— Эх ты, тяпа! — без злости сказал Александров. — А ты хотел бы, чтоб я орал сдавать хлеб партизанам?

Сбитый с толку, Кузьмин умолк, а Горячев проговорил:

— Да, конспирация — вещь для нас необходимая. А вот могло обернуться плохо…

Подозвав к себе Кузьмина, Горячев объяснил ему:

— Александров Александр Дмитриевич — председатель колхоза селений Чередово и Екатериновка. Старостой он сперва назначен райкомом партии, а потом уж его поставили немцы. Понял? Но ты, Кузьмин, ни в чем не виноват, ты действовал правильно. Только запомни крепко, никому ни звука о том, что я тебе сейчас сказал. Александров наш кормилец. И партизанских лошадей он бережет.

— Лошадки все живы-здоровы, и сани на ходу, — подтвердил Александров.

Кузьмин кашлянул, сказал глухо:

— Ты уж извини меня, товарищ!

— Не за что. Это мне не положено ходить к партизанам, но так уж пришлось.

— Что ж, сделаем так, — подумав, сказал Горячев. — Кузьмин вас, товарищ Александров, потихоньку проводит из лагеря. Вы ему покажете, где спрятаны мука и мясо. И мы в сумерках продукты заберем. Большое вам спасибо!

Кузьмин и Александров скрылись в кустах. Горячев пошел строить людей. Вечерело, пора выступать.

32

Генеральное наступление немецко-фашистских войск, с математической точностью рассчитанное во времени и пространстве, захлебнулось. Военная машина Гитлера, сравнительно легко прокатившая по Европе, забуксовала.

Шестого декабря началось контрнаступление наших войск. Гитлеровцы повернули вспять. По глубоким снегам Подмосковья нескончаемым потоком потянулись на запад фашистские войска, техника, обозы. Пиками повернулись навстречу завоевателям ими же расставленные стрелы дорожных указателей: «Нах Москау!»

В Осташевском районе, как и всюду, фашистские бандиты жгли дома, взрывали здания, расстреливали мирных людей. Выгоняли жителей на мороз, заставляли расчищать заснеженные дороги. Молодежь угоняли на запад, в рабство.

Командование отрядов получило приказ партизанского центра усилить боевую активность. Взять под контроль все дороги в районе. Сковывать маневренность гитлеровцев.

Комиссар сводного отряда Бормотов разъяснил партизанам приказ еще короче: «Для фашистов не должно быть пути ни вперед, ни назад!»

Осташевские партизаны забыли об отдыхе. Одна боевая операция следовала за другой…

Иван Иванович Синцов, начальник разведки в отряде Назарова, и Володя Колядов побывали во многих деревнях. В Кукишеве они обнаружили разместившуюся на ночь колонну бензовозов и штаб тыловой части. От местных жителей узнали: утром немцы пойдут на Можайск. В ельнике, за Кукишевом, Синцов принял решение:

— Вот что, Володя, сейчас только семь часов вечера, до утра далеко. Ты успеешь привести людей.

— Понятно, Иван Иванович! — рванулся Колядов, но Синцов продолжал:

— Выслушай внимательно, Володя, и передай мой план Бормотову и Назарову. Дорогу на Можайск надо заминировать в Сумароковском лесу. Перед заминированным участком со стороны Кукишева устроить засаду. Бензовозы мы погоним на мины. Я останусь тут, буду наблюдать за дорогой. Хоть и мала вероятность, что колонна двинется ночью, но точность не помешает.

Синцов — педагог, Колядов — школьник. Но, получив приказ, Володя ответил по-солдатски:

— Есть! План ваш передам. Людей приведу.

В три часа ночи Синцов встретил партизан во главе с Назаровым. Володя Колядов шел с командиром рядом. Он не показывал вида, что устал, хотя проделал немалый путь.

В километре от засады дорогу заминировали. Стали ждать. До рассвета оставалось часа два. Однако немцы выступили из Кукишева затемно. Они, видимо, торопились со срочным грузом.

— Хорошо. В темноте нам сподручней, — сказал Назаров и подал команду: — Приготовиться!

Лучи света от фар скользнули по верхушкам елей, выхватили из темноты тонкую березу с редкими сухими листьями — дерево стало четким, будто нарисованное тушью. Гул тяжелых моторов эхом отдавался от стены хвойного леса чуть правее. Свет опустился ниже, лег на дорогу. Тот самый Сумароковский лес, где осенью Колядов был с другом Толей, откуда бежали они с постройки дороги. Теперь путь был зимний, укатанный, и вражеская колонна бензовозов шла на средней скорости.

Синцов, укрывшись за толстую елку, вставил запал в противотанковую гранату. Володя, стоявший за соседним деревом, тоже приготовился. Из-за поворота выскочил тяжелый «бьюсинг». С десятиметрового расстояния Синцов метнул гранату. Оглушенный взрывной волной, упал за елку. Его граната, попавшая под передние колеса, разнесла кабину. Машина встала, но не загорелась. Володя швырнул гранату под задние колеса. Будто из многих шприцев, ударили вверх тонкие огненные струи, потом забушевал настоящий, ликующий огонь. Еще взрывы — бросили гранаты Зорин, Аксенов. Новые вихри пламени. От жара партизанам пришлось отбежать в чащу. И вовремя. Какой-то ошалевший водитель погнал свой бензовоз вперед, но налетел на елку. Сзади его лизнуло пламя, другая машина ударила цистерну сбоку — новый гигантский факел.

Несколько машин ринулось по левой стороне дороги, объехало бушующее море огня. Проскочил легковой лимузин. Но через несколько минут впереди ухнул глухой взрыв — сработала мина. И там к небу взметнулось пламя.

В хвосте колонны послышались выкрики бестолковых команд, автоматные очереди. Спешившиеся с грузовика гитлеровцы палили наугад по ярко освещенному черному лесу. Но партизаны были уже в чаще. Отходили по густому ельнику. Синцов шагал прямо, но все еще ничего не слышал. Володя от него не отходил. Оглянувшись на пожарище, Колядов прошептал сквозь стиснутые зубы:

— Толька, друг!.. И за тебя это, Толька!..

33

Волошня — небольшая речка Подмосковья. Вдоль ее берегов крутые склоны оврагов, осыпи. Неширокое русло реки местами расширяется, образуя глубокие бочаги-омуты. По берегам — топь, буйные заросли ольхи, черемухи, осоки. Ни пройти, ни проехать. У деревни Становище в Волошню вливается главный приток ее — быстрая и своенравная речушка Щетинка. Со дна ее бьют студеные ключи, местами она не замерзает даже в самые сильные морозы. Через Щетинку на шоссе Осташево — Волоколамск перекинут свайный мост. Он шире речки: на случай половодья.

Еще осенью партизаны несколько раз пытались уничтожить становищенский мост, но не имели успеха. По топким берегам речки к мосту подобраться не удавалось,