Я понимал, что приставать с вопросами сейчас не самое удачное время – Риббит нужен отдых. Но все-таки для оборотня худшее уже позади, а для Прю – еще нет.

– Скажи, Риббит может рассказать, что она слышала о моей сестре и Пире?

Эльфийка не обрадовалась просьбе, но разбудила попугая.

– Огры сказали, что Пира должна сделать свой ход в ближайшие несколько дней, – перевела Нелл. – И если до этого она не найдет нас, то начнет пытать твою сестру.

Моя кожа покрылась мурашками.

– Значит, нужно действовать еще быстрее! – Я побежал туда, где в лапах Элеоноры болтался хоб. Паучиха немного ослабила хватку, но продолжала крепко держать его.

Жаба вытянул передние лапы и гонял Найтлока, играя с ним как с мышью.

– Не нравится сидеть взаперти? – спросил я, садясь перед хобом на корточки.

– От-п-пусти меня немедленно! – брызгал слюной тот. – Я особый советник Ее Величества! Вас всех арестуют за ущемление моих прав! Тебя, ведьма, разумеется, казнят. И тебя, мальчишка! Таков план моей госпожи. И эльфа, наверное, тоже убьют. В общем, ситуация для вас не самая лучшая.

– Отпусти его, Эль, – попросила Нелл, погладив лапу Элеоноры. Паучиха взглянула на Нелл с удивлением, но просьбу выполнила.

Хоб отряхнул измятый костюм и бросился наутек. Жаба вытянул лапу, поймал хоба за воротник и подтащил обратно.

Нелл села на корточки рядом со мной и обратилась к Найтлоку:

– У тебя есть два варианта: простой и сложный. Первый – ты показываешь нам тайный ход в тюрьму, и мы тебя отпустим. Второй…

Найтлок оскалился, показывая острые желтые зубки:

– Вы на моей территории! Я не должен вам ничего говорить, и не скажу. Ни-че-го!

– Правда? – спросила Нелл, ласково улыбаясь.

Зеленая магия закружилась вокруг ее руки, и девочка легонько ткнула его пальцем в шею. «Труды и хлопоты» остались лежать на рюкзаке.

«Что она делает? Это заклинание? – спросил Аластор, но, поняв, что происходит, тяжело вздохнул: – Нет. Хуже».

– Не тая, скажи мне правду, ложь подобна мукам ада, – проворковала Нелл, улыбаясь так, что даже я немного испугался. – Если хочешь дальше жить, лжи не будешь говорить. Не тая, скажи мне правду, ложь подобна мукам ада. Но о тех, кого не любишь, ты молчать навеки будешь.

Хоб сипел, пытаясь разомкнуть магическое кольцо на горле:

– Заклятье! Ты наложила на меня заклятье! Ты!.. – Поперхнувшись, он смог выговорить: – Прекраснейшая из ведьм! Нет! То есть, да. Этот хоб, он…

Он вытаращил глаза, зажал себе рот и в отчаянии мычал. Нелл наложила на него заклятие, чтобы он делал то, что ему совершенно не свойственно, – говорил правду.

«Но это не все, – неохотно подтвердил впечатленный Аластор. – Она еще уточнила, что он никому не сможет рассказать о нас. Теперь, даже если он сбежит, то никому не сможет рассказать, где мы. Это… умно».

О, Нелл!

– Как долго заклинание будет действовать? – спросил я.

– Ну… не знаю… Возможно… – Нелл наклонилась, глядя дрожащему хобу прямо в лицо. – ВЕЧНОСТЬ! Я, конечно, могу его снять, если окажется, что ты способен работать в команде.

Найтлок шумно втянул воздух, содрогаясь от усилий держать рот на замке.

– Он считает тебя прекраснейшей из ведьм, – напомнил я. – Кажется, кто-то влюбился…

Она тряхнула меня за шиворот.

– Сосредоточься.

– Ладно! – Я повернулся к хобу: – Знаешь, где находится тайный вход?

Он все еще пытался молчать. Его щеки раздулись как лягушачье горло.

Я ткнул его в щеку. Сильно. Слово вырвалось из него вместе с воздухом:

– Да-а-а-а! – он зажал рот руками, его глаза яростно сверкали. – Но вы его не найдете, нет, не найдете! Его можно только показать, но не рассказать о нем!

«А! Отличное заклятие “Покажи, но не рассказывай”!»

«В смысле?» – поинтересовался я.

«Один из моих предков придумал так защищать вход в свои владения: никто не может о нем рассказать, только показать».

– И что это значит? – спросила Нелл.

– Он должен показать нам дорогу, – пояснил я. – Об этом нельзя просто взять и рассказать.

Найтлок забулькал, как кипящий чайник.

– Пустота уже поглотила этот проход? – вмешалась в разговор Флора.

Я удивленно посмотрел на нее:

– Ты тоже пойдешь? Я думал, что вы с оборотнями хотите вернуться в мир людей.

– Но последнее уцелевшее зеркало осталось в тюрьме. К тому же ты мне очень помог, Проспер Реддинг, и теперь я должна отплатить тебе тем же, – ответила Флора. Она повернулась к хобу и помахала своим браслетом с колючками:

– Отвечай, мерзкий хоб!

– Спокойно, – сказал я. – Не хотелось бы тебя снова разозлить.

– Снова? О чем ты, Проспер? – спросила Флора задумчиво. – Я никогда не злюсь, просто обретаю сияющую форму.

«Ну все, она вот-вот снова расцветет!»

– Этот ее голос и энергия, разрушившая дом… – Я помотал головой. – Просто ответь ей, Найтлок!

Хоб вспотел от напряжения.

– Он рядом и все еще открыт… Нет! То есть… Да! – Хоб оскалился. – Я туда не пойду. Там… там так… Темно… И страшно…

«Он боится идти. Спроси, почему».

– Почему ты боишься воспользоваться секретным ходом в тюрьму? – спросил я.

Хоба затрясло от попытки промолчать.

– Там исчез мой папенька и многие другие хобы, которых отправляли туда на работу. Там кромешная тьма, хоть глаз выколи.

По небу прокатился отдаленный раскат грома. Наше время таяло.

– Покажи, где вход, и мы тебя отпустим, – быстро сказал я. – Тебе не обязательно идти с нами.

«Дурак! Нам нужно, чтобы он провел нас в тюрьму!»

«Спасибо, я знаю, – подумал я. – Это называется “ложь”».

Аластор замолчал, и я принял это за знак продолжать.

Хоб задумчиво уставился на меня. Нелл, которая стояла за ним и смотрела на меня, явно хотела что-то сказать. Я решительно помотал головой, и она растерялась.

– Ты не заставишь меня входить с вами внутрь? – уточнил Найтлок. – Хоб показывает вам путь и потом он свободен?

– Угу, – согласился я. – Смотри, как легко быть хорошим.

– Хорошо, – кивнул хоб. – Я доставлю вас прямо к моей госпоже королеве. И она будет очень мной довольна.

– Конечно! Еще бы! – я закатил глаза. – Давай, показывай дорогу к нашей судьбе.