— Да и вы к нам захаживайте, — выходя из банка, пригласила Марина, ласково улыбаясь на прощанье.

Но, помня про доллары, свернула на улице к обменному пункту. Там долго ломались, но тоже выдали все-таки взамен порванных купюр нормальные, правда, взяв при этом за них пять процентов, как за испорченные.

…Армяне продолжали гудеть, официант Вовочка прислуживал им с большим рвением, цыгане пели, гитары бренчали, время шло.

Вернувшись в ресторан, Марина раздала деньги. Сколько говорили, столько она и выдавала, и под конец раздачи даже двадцать долларов и пара лишних бумажек по пятьсот рублей остались у неё в руках.

— Кто скромничал? — попыталась выяснить Марина.

Но выходило, что никто.

— Тогда идите с барменом поделитесь, что ж не догадались, подтолкнула Марина Вовочку.

— Поделились, — ответил он.

— На кухню пока особо не суйтесь, — тихо сказала Марина. — С чаевых с ними и посчитаетесь.

— Есть!

— Иди, работай.

Вовочка умчался.

— Это тебе деньги, — подошел к ней метрдотель Алеша, бывший официант.

— Мои? Да ладно вам, я же не собирала! — отказалась наотрез Марина.

— Ты ж их меняла.

— И вы бы меняли, что, хочешь сказать, не додумались бы? — спросила Марина.

— Может, и додумались. А ты бы в зале стояла, и никому бы деньги подобрать не дала и никого из ресторана не выпустила. И как бы мы тогда? честно признался Алеша.

— Да уж исхитрились бы пару-тройку денежек подобрать. Знаю я вас, резонно заметила Марина.

— Ребята не хотели тебя обходить. За спиной у тебя шушерить, признался Алеша.

— Уважаю. Но только зря. Я же не могу всего заметить, — пожала плечами Марина.

— Может, они не хотят этим пользоваться.

— Это чегой-то? — спросила Марина.

— Себе дороже.

— Правда? — не поверила Марина и внимательно вгляделась в широкое Алешино лицо.

— Да правда, а что тут такого? Видишь, Марин, какие у нас ребятки честные. Твое воспитание. Дрессированные, прямо как рыбы дамасской породы.

— Ах ты морда! — хлопнула его Марина по затылку. — Я тебе сейчас покажу рыбу дамасской породы!

Но слышать ей было такие слова очень и очень приятно. Тем более что к воспитанию официантов Марина и вправду приложила весьма много усилий.

«Можно же ведь, можно набрать таких людей, на которых вполне можно положиться! — думала она. И мысли такие придавали ей ещё больше уверенности в себе и в том, что у неё все будет хорошо. — Ведь можно быть командой! Не только же из-за моей дрессировки и вечного страха они такими умницами стали. Они ведь хорошую дисциплину, добрые слова и нормальное отношение понимают, нормальное отношение, человеческое…»

Чтобы порадовать Карину, в жизни которой тоже все носилось по кругу: стирать, кормить, укладывать спать и так далее, Марина принесла ей с работы несколько тарелок, на которых была изображена девушка Сакунтала с оленями. На большом олене она скакала куда-то по крутым горам, другая картинка изображала её среди маленьких пятнистых оленят с пушистыми хвостами и короткими рожками, а на третьей тарелке было нарисовано, как Сакунтала кормила из рук маму-олениху и ушастого олененочка.

— Какая красота! — Карина пришла в восторг. — Это мне? Спасибо! А что, Марин, ты их утащила?

— Я их списала, — сказала она, слегка обидевшись.

Армяне побили тарелок гораздо меньше, чем обещали, поэтому Марина немедленно этим воспользовалась, даже официантам больших и маленьких тарелок из списанных по этому случаю надавала, да ещё и вилку костяную себе домой прихватила.

— Так что бери, не стесняйся, — добавила сестра, выждав многозначительную паузу. — Никто ресторан не обокрал. А что, они ничего ведь, а? Увидела я как-то тарелку с оленем, вот эту, надо, думаю, припрятать для тебя. А там уж и вот эта, и эта попались. Так тебе подойдут такие?

— Спрашиваешь!

— Ну и ешь тогда с них, на здоровье. Придет время, я тебе целый сервиз с оленями закажу.

— Ох, Марина! — взмолилась Карина.

— Ты чего? — удивилась Марина.

— Да ведь тебе для этого придется из кожи вон лезть. Я тебя знаю. А зачем это надо? Есть же из чего щи хлебать.

— Это скучно. А когда посуда красивая, сама знаешь как здорово.

— Специально себе приключения искать?

— Зачем специально. Не понимаю я тебя, Каринка. Ты ведь такая ещё молодая. Неужели тебе больше ничего не хочется?

— Намечаешь стратегическую линию…

— Смейся-смейся, — сжала губы Марина. — А только так и можно чего-то добиться.

— Чего тебе, Марин, ещё надо добиться? — с интересом спросила Карина.

— Чтоб все у меня было.

— Чего у тебя нет? — удивилась Карина.

— Ты что, смеешься? Да ничего у меня нет! Даже машину купить не могу, все куда-то пролетает.

Но машину Марина все-таки купила, недорогую «ауди». И даже Игорь ей почти не помогал, так Марине хотелось считать, что она все сама. А у тети Вероники, оказывается, ещё от мужа-генерала гараж, хоть и разваленный, но прямо под домом остался. Марина наняла людей его отремонтировать. Теперь она была полная себе хозяйка.

Новость, что Хан женится, мгновенно облетела ресторан и всех, кто имел к нему хоть какое-то отношение.

— Ну, Оксанка, теперь-то ты понимаешь, какой твой Хан гад? — одной из первых узнав о предстоящей женитьбе Хана, спросила Оксану Марина. Но спросила не сразу, а некоторое время подождав, чтобы Оксана узнала эту новость не от нее.

— Так это же обстоятельства его вынуждают, — кротко возразила Оксана, — он сам мне говорил… Хан не очень-то хочет жениться, так просто надо…

— Ни фига себе обстоятельства! Ну ты, Оксанка, даешь!

Оксанина любовь была неисправима. Марина махнула на это рукой, надеясь, что теперь-то уж точно Оксана забудет этого ненаглядного, или по крайней мере обидится.

Будущую жену Хана звали Валерией, Лерой. Ее отец занимался продажей недвижимости в Москве и области, поэтому к Лере в придачу Хану обламывалось много всего.

Марину пригласили на свадьбу. Вечером следующего дня молодые уезжали отдыхать, поэтому веселье на огромной даче Хана, с катанием на тройках, фейерверками, с обливанием шампанским и прочими спецэффектами, которые Марина очень любила, было грандиозным. Свадьба началась с поездки от дома жениха к дому невесты, со всевозможными церемониями, обрядами — этим людям доставлял необыкновенное удовольствие подобный домашний театр, и поэтому за то, чтобы их повеселили, устроили им сказку наяву, согласны были платить любые деньги.