– Я жду тебя у катера через двадцать минут.

Гардон сделал правильный ход. Серж хитро и элегантно раскрутил магната на хорошие деньги, уверив, что миллион двести кредиток тот может отдать совершенно безболезненно. В принципе, так оно и было, но Геллер, как всякий делец, не любил расставаться с миллионами. Искусством торговаться Сент-Фалль владел в совершенстве. Кроме того, он прекрасно знал ситуацию на биржах, курсы валют и объемы капиталовложений компании «Биос» за последние несколько лет, чем удивил Геллера несказанно.

– У вас очень сильная команда, господин капитан, – с оттенком досады сказал лорд Гардону, подписывая контракт.

– Спасибо, милорд. Инкубаторы уже у вас на борту, в лаборатории. Хотите лично удостовериться в сохранности груза?

– Я верю вам на слово, Рэджинальд.

– Черт возьми, Серж! – сказал Гардон, когда они возвращались в катере на «Монику». – Ты уверен, что болтаясь со мной по галактикам, занимаешься своим делом? А, навигатор?

– Если тебя устраивает проложенный курс.

– Я просто обязан чем-то отблагодарить тебя за роль менеджера, – улыбнулся капитан. – Заказывай.

– Ты не сможешь вытащить ее из комы. Все остальное у меня есть.

Рэд включил автопилот и отпустил штурвал. Скорость снизилась, и теперь габаритные огни «Моники» приближались не столь стремительно.

– Серж, я не властен изменить прошлое. К сожалению. Ты там был, поэтому мне незачем оправдываться. И я действительно не могу вытащить ее из комы. Попроси что-нибудь другое.

Сент-Фалль сделал неопределенный жест.

– Конечно, нет… Это было сказано не в твой адрес, Рэд. – Он с минуту молчал. – Послушай, капитан, все хотел задать тебе вопрос. Может, ответишь мне сегодня в качестве поощрения?

– Смотря какой вопрос.

– Я не верю в официальную версию, что название звездолета сложилось у вас со Стрэйком из маркировочных символов «МНК». Кто она?

– Пилот, – ответил Рэд после некоторого раздумья. – Какое-то время мы… вместе работали.

– А сейчас?

– Ее истребитель расстреляли на старте во время одного из налетов. Удовлетворен?

– Вполне, – кивнул Серж. – Хоть и ожидал чего-то более романтического.

– Романтики тоже хватало. – Гардон развернул кресло к штурману. – Ничего нового я тебе не скажу. Нет в этой вселенной ни одного человека, не исключая меня, который остается спокойным, когда умирает любовь. Особенно, если твоей любви нет еще и тридцати, она умна и хороша собой. Время лечит… Не вздумай искать аналогий, тем более – пить. Бесполезно! Помнишь механические часы? Прежде чем в один прекрасный день ты поймешь, что… что наконец записал ее в призраки, стрелка отмеряет бесчисленное количество кругов. В расставании с мертвыми тоже есть своя прелесть для оставшихся в живых.

Рэд замолчал, отвернулся и снова взял управление, сосредоточившись на контрольной панели бортовых систем. Штурман не нашелся, что сказать. Задав вопрос, поддавшись минутной слабости, он ожидал в ответ море иронии или холодный взгляд, надежно скрывающий весь внутренний мир капитана. Он знал, что Рэд довольно тонко улавливает их настроение в рубке и умеет гасить конфликты: чаще – резко, иногда – насмешливо, крайне редко – мягко.

Сент-Фалль знал про Гардона только то, что было позволено, и что знали все: война, ранение, Служба спасения, АСП. До трагедии на Сориссе ему и в голову не приходило спрашивать о том, что происходило на каком-либо из этапов, а зря. Ведь голос капитана, которому мало кто решался стать поперек дороги, замкнутого и непредсказуемого в своих действиях, оригинального и решительного до безумия во всем, что касалось работы, совершенно по-человечески дрогнул, когда Рэд заговорил о смерти любимой девушки, с момента гибели которой прошло больше пятнадцати лет. Все, что он только что сказал, согласно общему мнению, было несвойственно Гардону в принципе.

– Приехали, – Рэджинальд расстегнул привязные ремни. – Да не бери ты в голову романтические бредни! Мы победили. Ты победил! Пошли.

Их встретили бутылкой шампанского. Экипаж оттаял после напряжения и усталости последних дней. «Моника» возвращалась домой. С целью поумерить пыл Гардон напомнил о штрафных санкциях, которые они с Кейтом тщетно пытались смягчить во время небезызвестных сеансов связи. У него ничего не получилось.

– Отобьемся, не впервой, – перебил его Блохин. – Лучше представь, как по приезде мы будем отдыхать! Традиционно завалимся ко мне на дачу для начала и…

– Бездарно напьетесь, как в прошлый раз, – подсказал Серж, который, в отличие от остальных членов экипажа, пил только хорошее вино, и то по особым случаям.

– Кто бы говорил! Кого мы с Джери из бассейна доставали в лунную полночь?

– Вы же сами меня туда сбросили!

Спустя некоторое время, «Моника» подошла к причалу базы АСП. Проходя через шлюз, Рэд не мог отделаться от мысли, что видит свой корабль в последний раз. Капитану жутко захотелось повернуть обратно и остаться на борту, затерявшись в отсеках звездолета, непричастным к окружающему миру с его суетой и бытовыми проблемами. «Ничего не изменить», – подумал Гардон, когда фиксаторы люка гулко щелкнули за спиной. Он поблагодарил команду за работу и отпустил весь обслуживающий персонал во главе с Белтсом.

Комсоставу надлежало явиться к шеф-пилоту АСП лично.

– Что сейчас будет, – протянул Блохин, остановившись перед заветной дверью.

– Ничего не будет, – сказал Джеральд. – Если вы по обыкновению не испортите разговор.

Дверь распахнулась.

– Господин командор, – Гардон бесстрашно шагнул в кабинет, – комсостав «Моники»…

– Доброе утро, джентльмены, – ответил Пол, не дослушав приветствие. – На сей раз вы превзошли самих себя. С приездом. – Он пожимал протянутые руки. – Надо признаться, вид у вас потрепанный.

– Работа в космосе сопряжена с риском и опасностью, господин командор, – сокрушенно сказал Виктор и получил локтем в бок.

– В таком случае, слушаю вас. – Дорвард указал на кресла, стоявшие полукругом, приглашая присесть. – Поскольку ваш капитан крайне неохотно беседовал со мной некоторое время назад. – Пол бросил на Гардона выразительный взгляд. – Сегодня послушаем помощника. – Он кивнул Стрэйку.

Рэд оценил попытку поставить себя на место. С орбиты Сориссы он действительно сгоряча нахамил Дорварду, требовавшему объяснений. «Ладно, мы квиты, – подумал капитан. – В самом деле, нельзя грубить начальству. Особенно, когда оно хорошо к тебе относится. Хоть послушаю образцовый доклад».

Они обсуждали события в течение полутора часов, вырабатывая тактику поведения по отношению к официальным лицам, жаждущим оштрафовать «Монику». Затем шеф-пилот отпустил экипаж оформлять документы на отпуск и плановый ремонт корабля.

– Капитан! – окликнул Дорвард Гардона, направившегося к выходу.