Но глупые женские надежды ее все же не отпускали до конца. Девушка загадала, если Илья позвонит ей до того, как она отправится к жрецам Огня и Крови, скажет, что без нее ему не весело, тогда никаких ритуалов по стиранию памяти.

Алёна решила о себе не напоминать, даже не отправила как обычно сообщение о том, что добралась до дома и скучает. Да, скучает. Но может быть это ненадолго. Дурацкие мысли, и день тоже дурацкий. Она уже не знала, чем себя занять. Вот что бывает, когда забываешь о своей жизни и растворяешься в ком-то другом. Кому это даже и не нужно. Алёна сидела в интернете, пыталась смотреть что-то, но видела свое. Кучкой подруг в столице она так и не обзавелась. Имелись знакомые, хорошие коллеги, но чтобы вот так вырвать кого-то в выходной вместе потусить, не было.

Она чуть ли не каждую минуту брала в руки молчавший смартфон, проверяла, нет ли пропущенных звонков или сообщений. Их не было. Что ж, все к лучшему, без сожалений. В восемь вечера она зашла в метро и выключила звук на телефоне. Решение принято. Через час уже была в условленном месте где ее, как оказалось, ждали. Все-таки есть в этих людях нечто непостижимое. Или она просто наживку заглотила вместе со всей удочкой?

Зал ей показался особенно торжественным. Стены были на этот раз были обтянуты бархатом насыщенного алого цвета. Да и на жрецах такие же кроваво-красные мантии.

– Свой первый ритуал ты получила, когда Солнечный Бог родился. А сегодня он умирает.

Алёна даже не поняла, кто из собравшихся это произнес.

– Вы знали, что я приду? – спросила она.

– Мы ждали душу, которая мятется в поисках покоя. И понимали, что сегодня это будешь ты.

Мороз по коже. В кармане завибрировал телефон. Надо было совсем его вырубить, а не в беззвучный перевести. Кто это, интересно? Может, Илья все же вспомнил о ней и хочет сказать, что она ему небезразлична. Имеет ли это значение, или уже нет?

– Ты приняла решение, – сказал внушительный голос. – Оставь сомнения. Что ты хочешь?

– Хочу стереть все без остатка, – вдруг ответила она, чувствуя, что эта формула сорвалась с ее губ практически бесконтрольно.

Присутствующие начали петь. В центр зала вышел мужчина в белоснежной мантии и (внезапно) в черном капюшоне.

– У нас есть три часа до полуночи. Мы подготовим тебя и помещение для обряда. Это особая дата. Солнечный Бог умирает, чтобы возродиться. Не каждый год у нас есть душа, готовая его проводить. А сегодня это случилось.

Проводить? Это что-то не то, кажется. Алёна никого провожать не собиралась. Только избавиться от зависимости, которая ее разрушает. Но скорее всего, это такая же аллегория, как и рождение, умирание и так далее. Девушка решила плыть по течению.

Огонь, кровь и зеркало вновь стали главными составляющими. Много свечей, на этот раз только черных, красивое пение, большое идеально чистое стекло (как они этого добиваются, вот бы спросить, да ведь опять после этой странной вечеринки придет в себя уже дома).

На голове у нее венок из красных цветов, она даже не поняла, каких. На плечи накинута такая же алая мантия, как и у большинства присутствующих. Свечи ароматические, их запах одурманивает.

Главный жрец читает какой-то длинный текст, Алёна прислушивается. Это, оказывается предание, на котором и основан обряд.

Слова плавятся у нее в голове, и это не образ, она так чувствует.

Отражение оживает. И она вспоминает всё.

Венечку, который был влюблен в нее и погиб, потому что увидел с другим и побежал прямо под колеса, не разбирая дороги.

Верку с проклятиями.

Кошмары, которые снятся ей каждую ночь. Да ведь они никуда не делись, просто она их больше не помнила.

Жизнь ее… какая-то ненастоящая. И она сама в ней будто отсутствовала. Сбегала каждый раз, когда нужно быть собой, проявлять характер. Просто пряталась.

Любовь, от которой она отказалась. Даже не попыталась бороться, испугалась, что злой рок теперь преследует всех, кто ей дорог. Действительно, своего Совкова она заслужила полностью.

Вот бы все изменить.

Воспоминания заполнили зеркальную гладь, а потом скрутились в воронку. В центре отражения словно бушевал небольшой смерч. Алёна думала, что он ее затянет, готова была уже лететь вместе с этим вихрем памяти, унестись прочь. Жаль, этим зрелищем нельзя поделиться. Она бы хотела рассказать, что это не ее выдумки, это правда!

Жизнь протерев до дыр,

Я, наконец, улетаю.

Расколотый надвое мир

На память (кому?) оставляю…

Но вдруг всё прекратилось. Вообще всё. Даже пение вокруг неё. Наступила полночь. Алёна увидела яркий свет, который надвигался на нее из зеркала. Страшно не было. Зрачки ее расширились до предела, впуская эти пронзительные лучи. Последнее, что она осознала – невыносимую, ослепляющую вспышку в сознании. Внутри. Это был огонь, только не красно-желтый, а белый. Сжигающий всё: желания, воспоминания и привязанности. Оставляющий только чистую энергию, которую можно использовать. Если знаешь, как именно.

Поздним вечером 31 октября по улице шел молодой человек. Обычный парень с музыкой, бьющейся в наушниках. Слегка навеселе после глупой хэллоуинской вечеринки с приятелями. Почему глупой? Да что это за праздник, собственно?

Конечно, глубокие корни и все такое. Но уходят они не в нашу землю, корни эти, значит не нам это растение и поливать. Не то можно такое вырастить, что мало не покажется. Леонид в отношении культурных общественных традиций был консерватором, хоть у него в юности и царило в комнате многобожие. Свою коллекцию он, страшно подумать, расшвырял, частично разбив и сломав иноземных идолов и элегантных вседержителей. А потом смел в совок и ссыпал в коробку от пылесоса. Случилось это, когда он читал прощальное письмо от любимой девушки. Что это такое было, он не понял совершенно.

Алёна с чего-то решила взять ответственность за то, что с ним произошло, как будто не было реальных виновников нападения. Которых, кстати, все же нашли и взяли.

С тех пор прошли годы, а он так ее и не забыл. Как-то раз, пару лет назад, даже встретил на улице или ее, или кого-то очень похожего… скорее всего, второй вариант, потому что девушка его, кажется, действительно не узнала. Или он переоценил свою роль в ее жизни и она просто забыла? Бывает такое вообще? Не так уж он и изменился, надо сказать. Да, повзрослел, имидж сменил. Но он же представился, тут-то можно уж догадаться было.

Леонид размышлял, мог бы он пригласить куда-нибудь девушку, похожую на Алёну, но не ее. Пришел к выводу, что нет. Слишком болезненные воспоминания о том, как он ее пытался отыскать, но она, вероятно, сама очень хотела спрятаться.

Что он ей сделал, почему она так с ним поступила? Кто-то наверняка заморочил ей голову до такой степени, что ей вдруг приспичило все бросить, и его тоже. Сама бы она такое не придумала. По крайней мере, хотелось в это верить. Все эти годы он хотел найти ее, чтобы спросить, что, собственно, произошло. Так что перепутал похожую девушку с ней, неудивительно, да?