поболтали, но уже на ходу, раскладывая необходимые инструменты и подготавливая рабочие места. Эти простые действия отвлекли меня от мысленных метаний, даже настроение улучшилось, и, когда ко мне подошла Марта и напомнила о своей просьбе, я все же удержалась от тяжелого вздоха. Договаривались же. Но зато она потом за меня отработает смену внизу. Вот так приободрив себя, я отложила рабочие инструменты, оставив их Марте, и, предупредив госпожу Ланд, взяла небольшой чемоданчик для работы в шахте.

Подъемник как раз отладили, и он уже дважды спустил рабочих, поэтому я присоединилась к третьей группе. Солнце напоследок осветило всех на платформе прежде чем скрыться за границей вертикального туннеля. Мне предстояло провести несколько часов под землей.

Вместе со мной спускалась вниз очередная группа рабочих. Когда подъемник остановился, большая часть из них отделилась и группой ушла в левый проход, темневший неровным провалом. Остальные, как и я пошли по основному туннелю к месту работы. Наша небольшая комнатка находилась не очень далеко от подъемника. Но все равно нужно было пройти около ста метров.

Внутри шахты представляли собой укреплённые разветвления туннелей. Каждые двадцать метров стояли упоры, призванные поддерживать своды выработки. По стенам развешаны светильники, дающие тусклый свет. Это основная шахта, а были ещё два туннеля, которые представляли собой просто прокопанные углубления, по типу норы. Там добывали мелочь и промышленную россыпь, ссыпая ее в отвалы. Глубина главной шахты была относительно небольшой, но для меня это не имело большого значения, мне одинаково не нравилось под землей, и неважно глубоко это было или нет.

Комната, где мы сидели, представляла собой сооруженную стеклянную конторку прямо посреди одного из тупиковых ответвлений. Стекло перемежалось крепкими брусьями, но я все равно чувствовала себя неуютно. В конторке ярко горели лампы в отличие от основного туннеля, и когда идешь к ней, то она озаряет светом весь тупик, смотрится красиво. Конторка была всего полтора на полтора метра, где помещался стол, стеллаж с бланками, документами и образцами, и массивная разлапистая вешалка, что она тут делала, для меня было загадкой. В шахты спускались при любой погоде, это верно, но в комнате оценщицы сидели по одному, поэтому вещей не должно было быть много. Хотя раньше здесь вроде бы собирались бригадиры, скорее всего это наследие от них.

По основному туннелю выработка уже давно не велась, крупные жилы уходили дальше по ответвлениям. Стены кое-где поблескивали мелкими вкраплениями орты, но никаких крупных минералов не попадалось.

В конторке было душно, впрочем, вентиляция в целом в шахте не очень. За те дни, что добыча простаивала, на столе успела осесть пыль. Я быстренько прошлась по поверхностям, и без того душно, а тут еще и пыль. Поскольку работы только возобновлялись, в моем тупике было пока еще тихо, и пока никто не подходил с добытым минералом.

Я разложила инструменты, подготовила бланки, и чтобы скоротать время достала книгу. Потянулось время ожидания. Постепенно привычный гул заполнил туннели. Рабочие принялись сновать туда-сюда, изредка заглядывал один или два человека, оставляя камни для оценки. Я тщательно заполняла бланки, после их ухода проводила первичную оценку и складировала минералы в специальную коробку. Когда моя смена закончится, ее поднимут наверх для дальнейшей оценки и денежной выплаты рабочему.

В какой-то момент я настолько погрузилась в работу, что перестала ощущать давящую атмосферу подземелья и общий гул добычи, а также обращать внимание кто стоит передо мной. Первичная оценка была не самой тщательной, но требовала внимательности при регистрации, поэтому данные я вносила подробно, а вот лица разглядывать особенно времени не было. Шахтеры приходили в основном по одному, но в этот раз подошли двое, правда в конторку зашел один, второй же остался снаружи.

Пока я опрашивала его, заполняя строчки документа, головы от бумаг не поднимала, но вот голос показался смутно знакомым, хоть мужчина говорил словно через ткань. Поставив последнюю точку, я, наконец, подняла глаза, но рабочий, оставив камень, уже направился к двери, повернувшись спиной. Он был в обычной робе, лицо замотано шарфом, что странно, и без того жарко. А еще я все же обратила внимание на его профиль, когда он проходил через дверь. Я его точно знаю! Вот только кроме женщин, которые работают вместе со мной, я больше никого тут не знаю. А потом я обратила внимание на второго шахтера, и он показался мне еще более странным. Худой, высокий, роба сидит странно, лицо скрыто надвинутой каской, руки в грубых перчатках, но все это в целом смотрится как то странно.

Я никак не могла понять, что же меня так в них зацепило. Знакомые? Но кто? В Радоле я практически никого не знаю, не до знакомств как-то было. Странная парочка начала отходить от конторки, как один из них оглянулся, тот что худой, и я отчетливо увидела глаза между поднятым воротником робы и надвинутой каской, женские глаза и очень, очень для меня знакомые. Лицо, которое сначала я забыла, а потом вспомнила и описала художнику с даром. Софи!

— Постойте! — зачем-то крикнула, вставая со стула.

Как я не торопилась, но, когда выбежала из конторки, парочка уже повернула в сторону одного из ответвлений.

Глава 25

Зачем я побежала за ними? Что хотела сделать? Вот эти разумные мысли догнали меня, когда я догнала их.

— Постойте, — они синхронно обернулись, а я замерла в нерешительности, а что я хотела сделать?

— Вот видишь, я же тебе говорил, что эта девка живучая, да еще и приставучая, — смотря на Софи протянул Арчи, да, и его я тоже узнала.

— Да нет, просто иногда попадаются такие люди, которые оказываются не в том месте и не в то время. Очень жаль, что ты не захотела умереть просто.

В этот момент земля под ногами вздрогнула, послышался хлопок, грохот и в спину толкнуло воздухом и пылью, как раз из тупика, откуда я только что прибежала.

— Вы что…, - от ужаса у меня слова застревали в горле, — вы взорвали часть тоннеля?! Вы что безумцы?! Здесь же все обвалиться.

— Да не переживай, — отмахнулся Арчи, — мы не сильно. Всего-то хотели избавиться от тебя, но ты, как та лягушка, из любой передряги удивительным образом выбираешься.

Я лихорадочно искала глазами выход, почти не слушая его болтовню. Пара преграждала проход в тоннель к выходу. Освещение замигало, и раздалась сирена, от которой мигом заложило уши, но спустя несколько секунд грохот раздался с другой стороны и из правого коридора взметнулся столб пыли каменной